Она в ответ тоже хлебнула. Забавная смесь: похоже на салат
овощной с черноплодкой. Терпковато, но вкусно.
— Похороны уже завтра? — ей нужно было это спросить.
Очень нужно. Даже зная, как больно ему.
— Да. Утром. Кремация после удара… — голос его вдруг
предательски сел, и сил на слова не хватило. — Только так.
— А сын? Почему ты не веришь в него?
Канин выдохнул резко, отставил стакан, подхватил рукой крепко
бутылку и стал пить прямо из горлышка. Долго и громко глотал,
словно жажда замучила величайшего ведуна. Арина ждала. В этом их
разговоре не было места для суеты. Наконец, оторвавшись от темной
бутылки, он вытер мокрые губы своим рукавом (надо было знать
Канина, чтобы понять этот жест) и ответил:
— Я разговаривал с ним. Он теперь не вернется.
Арина тоже медленно допила свой напиток. Ей было немыслимо жаль
этого человека. В каждом великом, бессмертном, могущественном
азеркине живет простой смертный разумный. Которому зачастую нужна
лишь протянутая другом рука.
— Ты любил ее? — спросила, уверенная, что не ответит. Их племя
не любит прямые вопросы.
Но Канин снова ее удивил.
— Знаешь… Да, ты должна точно знать: в нашем народе любовь —
редкость очень большая . Есть сделка, есть рациональный подход и
продолжение рода. Я так думал всегда.
— А на деле все оказалось не так?
Он в ответ усмехнулся. Впервые за вечер живая эмоция
промелькнула на мертвом лице.
— А ты со знанием дела спрашиваешь, как я вижу. Все было
также?
Молча кивнула в ответ. Тяжелое бремя — любовь. Непомерный груз и
страшная боль.
— Я раньше прозрела. И успела счастливой побыть.
— Ты очень умна и талантлива. А я - слеп и немыслимо глуп. Еще
когда я увлекся Венанди, нужно было понять…
Арина вот тут удивилась. Каменный Канин увлекся ледяной и
бесчуственной Ди? Ничего себе новости. Удивление это так живо
отразилось на бледном лице рыжей ведьмы, что Павел опять
усмехнулся.
— Да, было. Комплекс Пигмалиона, если хочешь. Удивлена?
— А что ты понять-то хотел? Мы вообще увлекаемся… — сказала и
вспомнила все свои “увлечения,” — куда чаще, чем себе можем
позволить.
Не все даже, только последние самые. Благо их было… ей есть о
чем вспомнить на кладбище.
— Я тогда все жене рассказал. Идиот. В голову не беря совершенно
тот факт, что она меня может любить. Так не бывает, ведь верно?
Просто сделка, просто хорошо исполненная роль. А она вдруг
расплакалась и уехала утром, в свою экспедицию. Просто сбежала.
Любила...