“Одиннадцатого июня, на радиальном маршруте студентом А. В.
Петровым и мной были найдены следы языческого ритуала, возможно -
сопровождающегося жертвоприношением. Судя по растительности вокруг
кострища, ритуал проводился зимой этого года. Недалеко от этого
места были найдены аномальные выходы (обнажения) редкоземельных
металлов (рений, молибден) и золота в самородной форме.”
И пометка на полях: “Тогда мне казалось, что это
случайность…”
Дальнейшее повествование научного дневника читалось как триллер.
Описания ритуальных площадок, останки жертв (по большей части тут
были вороны, лисицы, волки, росомахи и даже медведь). Ладону пришла
вдруг в голову горькая мысль о том, что жертвами могли быть
разумные морфы, загнанные в форму зверя.
А если это было именно так… то группу Лера нужно было срочно
отзывать из зоны возможной встречи с преступниками! По неизвестной
причине именно многоликие были слабым звеном. Хотя… Судя по более
поздним отчетам жертвами этих маньяков становились уже любые иные.
Набили руку преступники.
Теперь ему стали понятны и вибрация темных, постоянно и на всех
уровнях педалирующих их расследование, и обстановка вокруг, очень
смахивающая на военную. Судя по описаниям Лебедева, им только за
лето работы на полуострове удалось найти более полусотни площадок!
А это несколько сотен жизней иных.
Тех, чья численность на всей планете не дотягивает и до десятка
миллионов, включая всю мелкую нечисть. Иначе как катастрофа все
происходившее здесь язык не поворачивался называть.
Дракон быстро листал страницы с бесценными доказательствами.
Лебедев не просто описывал каждую свою находку, он наносил их на
карту, ум ученого искал закономерности. И находил.
Внимательный наблюдатель, он вскоре писал на полях:
“Странная закономерность: непременные атрибуты ритуалистики
почти отсутствуют. Это скорее похоже на эксперимент.”
Дотошные наблюдения, и снова:
“Это не капище. Это лаборатория, и сетка на карте лишь
подтверждает мой вывод.”
Ладон полез в карту. И громко чертыхнулся, увидев разметку. Весь
район был покрыт сетью, похожей на паутину, с линиями,
расходящимися радиально из центра к периферии. По законам жанра,
паук должен был угнездиться именно там.
Последняя страница дневника была исписана торопливо:
“Мое любопытство привело к катастрофе. Никогда не пытайтесь
повторить этот маршрут. Чудовищное, омерзительное, немыслимое. Я
теперь это видел и верю в невероятное. Верю.”