Папа стоял потрясенный откровенностью дракона, я же застыла совсем по другой причине. «Смысл первой брачной ночи сводится к зачатию»…
– Дэюшка, малышка, ты что, испугалась? – заметил мое побледневшее лицо Наавир.
Я промолчала.
Отец произнес:
– Достаточно откровений на сегодня. Дея, я к сватам, а то неудобно получается.
– Да‑да, – рассеянно отозвалась я.
Едва за папой закрылась дверь, торопливо вошли Зоэль и Найвери, но лично я не нашла в себе силы даже приветливо им улыбнуться, потому что меня накрывала паника!
Наавир, поймавший в радостные объятия сначала одну сестричку Лангавер, а потом и вторую, расцеловав обеих, не сразу заметил мое состояние. Но когда заметил, отпустил вампирш и предложил:
– Сбегаем?
И я даже кивнула.
– Э нет! – возмутилась Зоэль. – Дэя, только не до того, как ты наденешь платье! И вообще, сбегать нужно от алтаря, поразив перед этим всех своей красотой. А ну не вешать нос! Пошли к тебе, и поверь…
– Ты будешь в восторге! – довершила за нее фразу Найвери.
Мне уже тогда стало окончательно нехорошо, потому что сразу возникли обоснованные подозрения.
И они оправдались.
Это было платье!
Белоснежное, из изысканного кружева, обтянувшее меня всю – от шеи и до середины бедер, ниже обтягивало не так сильно за счет разреза. И разрез, шедший по правой ноге, был крайне далек от скромного, как, впрочем, и само платье – кружево оставляло мало простора для любой фантазии.
– Ты потрясающая, – прошептала Зоэль.
– Можно мне посмотреть? – раздался из‑за двери голос Наавира.
– Нет! – закричала я.
– Да брось, у тебя очень красивая, изящная фигура, тебе нечего стыдиться, – вставила Найвери.
– И если ты не наденешь это платье, я обижусь, – заверила Зоэль.
– А мы, вампиры, злопамятные, – напомнила Найвери.
Четвертое свадебное платье…
Нет, я ничего не стала говорить сестричкам Лангавер, и даже отказалась пойти с ними к столу, мотивируя тем, что нужно поговорить с Наавиром.
И правильно сделала, потому что только мы со Счастливчиком спустились, как Ларре сообщил, что пришли две странного вида женщины и спрашивают госпожу Риате, то есть меня.
– Хорошо, что я есть, – заметил Наавир, – буду твоей охраной.