И вот наконец время пришло. В сам день
осеннего равноденствия и на неделю после него все девушки, дождавшиеся рождения
своего дракона, получали освобождение от школьных занятий. И хотя детеныши
обычно вылуплялись из яиц ночью, я уже с раннего утра не могла найти себе места.
- Дана, не волнуйся ты так, - уговаривала
мама. – Все будет хорошо.
Ну как же я могла не волноваться? Ведь на
свет должен был появиться тот, кто в ближайшие двадцать лет будет рядом со мной
и с моими детьми. Тот, кто станет им другом, защитником и воспитателем.
Я приготовила миску и мягкие тряпки, чтобы
вымыть и обтереть Готриса после рождения, бутылочки с сосками – для молока и
воды, двадцать раз осмотрела яйцо в гнезде. На нем уже появилось несколько
наклевок: у драконов не было особого зуба, как у птиц, но они скребли скорлупу
изнутри когтями. Теперь оставалось только ждать.
- Утром придет чиновник из магистрата, -
сказала мама. – Он должен удостовериться, что дракон родился и что с ним все в
порядке. Ты дашь ему свое свидетельство, и он впишет дату и имя.
- А что может быть не в порядке? –
испугалась я. – Дракон может умереть? Или родиться больным?
- Дана, все бывает. Я знала девушку, у ее
дракона не было крыльев. Не думай об этом. Думай о том, что все будет хорошо.
Еще несколько часов – и у тебя появится питомец. В первое время будешь нужна
ему, как мать новорожденному младенцу.
Легко сказать «не думай»! Как я могла не
думать об этом? А солнце, как назло, не торопилось к закату, словно прилипло на
небе. И стрелки часов едва шевелились. Я сидела на лежанке рядом с гнездом и
пыталась читать, но не понимала смысла прочитанного.
Наконец стемнело. Я даже ужинать не пошла,
попросила маму принести мне чего-нибудь в комнату. Страшно было отойти и
пропустить все самое важное. Отец и Лаймон заглядывали время от времени узнать,
нет ли новостей, но потом ушли спать, и мы остались с мамой вдвоем. Она вязала,
сидя в кресле, а я бродила по комнате из угла в угол, то и дело подходя к
гнезду.