Внезапно вспомнилась наша первая встреча. Тогда, на лекции у Хустова, когда новый студент наградил меня мимолётным взглядом, а я из-за этого чуть не побежала забирать документы.
Сглотнула, вмиг позабыв о своих страхах.
– Полегчало?
Глаза парня потускнели, и единственным источником света в кабинке теперь был его мобильник.
– Кострик, а ты, вообще, кто?
– КострИн Тимур, твой одногруппник. Разве забыла? И кончай меня Костриком обзывать.
– Ещё чего! – фыркнула я. – Всем можно, а мне нельзя?
– Всем – это кому, например?
Он отвернулся к щитку управления, а я разочарованно вздохнула. Отчего-то было жизненно необходимо удержать внимание парня на себе.
– Вообще всем. В универе. Тебя после лекции Хустова за глаза все так называют. Не знал?
– Откуда? Если, как ты говоришь, «за глаза»?
В кабине послышались гудки, видимо, Кострик всё же нашёл кнопочку для связи с диспетчером.
– Оператор третьего участка Серейко слушает. Какая у вас проблема? – пробубнил кто-то скрипучим бесполым голосом.
– Здравствуйте, – Вот у Кострика, например, красивый голос, глубокий. Почему я раньше этого не замечала? – Мы в лифте застряли. В Национальной библиотеке. Со мной тут девушка, у неё что-то вроде клаустрофобии, не могли бы вы…
– Ожидайте. Аварийная бригада на выезде.
– А ско… – Скрип и скрежет внезапно прекратился, и Кострик со всей дури ударил по приборной панели. – Кто позволил отключаться? Найду – урою!
Строгий какой…
У меня внезапно закружилась голова, и я облокотилась о стену.
– Блин, что-то мне как-то плохо… – пробормотала заплетающимся языком. Чувствовала себя целиком пьяной, хотя и не пила ничего крепче чёрного кофе с момента аварии.
– Вижу, – недовольно процедил Кострик. – Перестарался малька.
– Что сделал?
– Иди сюда, – он сел, вытянув ноги, притянул меня к себе на колени. – Головку вот так вот мне на плечо и дыши. Глубокий вдох через нос – выдох. И ещё раз. Вот умничка… И глазки закрой, ага, вот так… Вдох – и выдох. Вдох…
– Моя Мотька на тебя с первого взгляда запала, – зачем-то сообщила я.
Я вообще была какая-то странная, говорила и делала вещи, мне несвойственные. И даже где-то осознавала это, но отчего-то и не думала тревожиться.
– Серьёзно?
– Ну. Потому что ты красивый и таинственный.
Кострик хмыкнул.
– Это она так считает?
– Не только она. Все. – Я пожала плечами и задумчиво протянула: