Косу я призвал сразу же, как отошел от места стоянки на берегу.
И отвесил терапевтический подзатыльник графу, отвлекшемуся на
какие-то цветочки. Герман обиделся, но ботанический пыл поумерил,
сосредоточившись на своем призвании.
— Хрень какая-то, — сообщил он, когда мы обыскали барак и не
нашли ничего подозрительного.
— Конкретизируй классификацию хрени, — прохрипел у нас в ухе
голос Аннушки.
Связь тут работала, но с постоянными помехами, которые
превращали чудный голосок нашего координатора в жуткий хрип.
— Классификация такая, Ань, что тут прорва демонов, — спокойно
сообщил оракул, морщась. — Вот прямо передо мной, по идее, должен
быть здоровенный.
Прямо перед ним стоял я посреди совершенно пустой комнаты. И
смотрел граф четко в мои глаза, как-то недобро прищурившись. И рука
этого видящего не пойми что уже тянулась к кобуре.
Гримаса на лице видящего сильно отличалась от той, с которой
меня называла «демонюгой» бабка Михи. Тоже злобная, но в самом
худшем смысле. Германа перекосило и он выхватил пистолет, заорав
мне:
— Уйди в сторону!
Вовремя, потому что я уже перехватил древко косы так, чтобы
сделать подсечку и повалить оракула. Я прыгнул влево и вперед,
заходя ему за спину и развернулся. Комната так и была пустой, но
Герман прицелился и выстрелил в воздух перед собой, в то место, где
только что был я.
За первым выстрелом последовал второй, затем третий. Оракул
смещал прицел, охотясь на кого-то, невидимого мне. В ухе скрипела
Аннушка, требуя отчета по классификации хрени.
— Что у вас? На спутнике помехи, я ничего не вижу! — координатор
явно переживала, хоть и старалась говорить спокойно.
— Да тут помехи в голове у оракула! — я пытался до рези в глазах
увидеть угрозу, но ничего не менялось.
Инстинкты тоже молчали, как и обостренный нюх и слух. Не было
тут демонов совершенно точно. Но вот жутковато становилось,
несмотря на пробивающийся в окно солнечный свет. То, как усердно
парень палил по незримому, слегка пугало.
— Герман! — заорал я в ухо слетевшему с катушек адепту, оглохнув
от стрельбы. — Там ничего нет! Отставить!
Граф ещё раз выстрелил и замер, не опуская оружия. Я аккуратно
подошел сбоку, отлепил его пальцы от рукоятки и передернул затвор,
избавляясь от патрона в стволе. Сбросил магазин и крикнул на топот
ног снаружи: