Радоваться третьему ордену я не
стал, по опыту знал, что представление это одно, а получить награду
— совсем другое.
— Витька, то есть, комиссар
Спешилов, он как? — спросил я.
— Руку ему слегка зацепило, но
ничего, в мякоть, уже бегает, пленных матросов основам коммунизма
учит.
— Это хорошо, — одобрил я поведение
Виктора и спросил о самом главном и интересном: — Что с
матросиками-то случилось? Отчего буза?
— Как ты иной раз любишь говорить —
здесь все «до кучи», — глубокомысленно изрек Артур Христианович. —
Корни-то в Петроград идут, там уже два года финская разведка
орудовала. Хотя, финская она только по названию — в основном,
русские эмигранты — белогвардейцы. И Петрочека проморгала, и особый
отдел Балтийского флота. И здесь, в Кронштадте, целое гнездо свили.
Установлено, что с финнами уже с полгода налажена радиосвязь.
Кстати, я еще разбираться буду — почему армейцы не доложили о
радиоперехватах? Есть же на Балтике пеленгатор, так в чем дело? Или
внимания не обратили, или проморгали. Расшифровать не смогли? Могли
бы нам передать, мы бы все сделали. Ну, о самом худшем варианте я
промолчу.
— А кому подчиняется особый отдел
Балтийского флота? — поинтересовался я. — Разве не тебе?
— По закону, вроде бы мне, —
скривился Артузов. — Но Раскольников, как командующим флотом стал,
свою политику повел, а его в этом Троцкий поддержал. РВС на
Балтфлоте ликвидировал, особые отделы на себя замкнул. Мол,
контрразведка флота выполняет свои задачи, и, потому, он находится
в оперативном подчинении штаба флота. Ничего, теперь мы ее опять
переподчиним.
— У тебя хоть в армии ребята
толковые. Вон, один Побажеев чего стоит, — утешил я друга.
— Парень толковый, — кивнул Артур. —
Как война закончится, армию расформируют, поставлю парня особым
отделом Петроградского военного округа командовать.
— И правильно, — кивнул я и,
посмотрев на Артузова, спросил. — А что еще интересного?
— А что интересного? — переспросил
Артур. — Например, тот факт, что начальник артиллерии Кронштадта,
бывший генерал Козловский, лично с Маннергеймом знаком. Они в
девятьсот четырнадцатом году воевали рядом. Маннергейм
кавалерийской бригадой командовал, а Козловский артиллерийской.
Настоящим-то руководителем был Козловский, а Петриченко он так,
свою роль исполнял. Все-таки, для матросов кость в горле, если бы
ими царский генерал командовал. Когда с финнами война началась, в
армию из Кронштадта только добровольцев брали. Так вот, самые
надежные товарищи на фронт ушли, а колеблющиеся и всякие
недовольные остались. Моряки с «Севастополя» и «Петропавловска»
недовольны, что их корабли из Петрограда сюда перевели. В Питере-то
и жить слаще, и девок больше. Раскольников он постоянно гайки
закручивал, а среди братвы анархистов много, они свободу любят. Из
РКП (б) в прошлом году почти четверть партийцев ушла, разбираемся,
кто среди них в партии анархистов состоял. Петриченко — он тоже
бывший анархист. Понятно, что у финнов свой расчет был — если
восстание начнется, то с фронта части снимут и сюда отправят. Не
рассчитали, что Фрунзе так быстро действовать станет. Козловскому с
Петриченко финны пообещали, что примут к себе, в случае чего. Еще
среди моряков немало латышей и эстонцев, эти домой хотят, а дом их
уже за границей. Им тоже пообещали, что к финнам уйдут, а оттуда на
родину. Может, вообще бы никакого восстания не случилось, если бы
продовольствия в крепости больше было. А здесь, когда людей на
фронт отправили, сухари, консервы и все прочее вместе с ними ушло.
Остались крохи муки, крупы всякие, но их кто-то керосином облил. А
из Петрограда подвезти нечего, все на фронт отправлено.