После Мал мы поговорили с девушками. Но так вышло, что все, с кем разговор мог получиться хоть чуть-чуть интересным, либо валялись без чувств, либо бились в истерике и не могли связать двух слов. Мои глаза закатывались совсем как у Дара раньше. Ну какой толк от обморока? Только время тянут, мое время, между прочим.
Остальные девчонки «не знали», «не слышали», «не видели». Количество полицейских и общая паника запугали бедняжек. Еще сказалась бессонная ночь, иногда простейшие вопросы вызывали ступор. Одна с трудом припомнила свое имя. Другая была уверена, что мертва Ола или вообще Мал. Третья не понимала, что произошло и постоянно об этом спрашивала. Ответы не помогали, она все продолжала твердить «что произошло». И так до бесконечности. Вопросы о пустом столике я даже задавать не стала, какой смысл, если даже с простыми задачами такие проблемы? День давно уже разгулялся, а у меня голова пухла от ненужных сведений.
Глава 3. Дочь своего отца
Королева Роксана Гранфельтскаявела за собой Армию долгие годы и даже столетия, что не могло не наложить сильнейший отпечаток. Роксана Кровавая производила впечатление холодной жесткой личности, у которой на уме только война. Война есть дочь ее и сын, ее главная жизненная цель и мудрость. Воительница, Королева. Мало кто видел другую сторону Роксаны Гранфельтской, и эту сторону никоим образом не виделпринц Александр, ее единственный сын и наследник.
Из воспоминаний альтьера Луциана. «Гранфельтские. История королевской семьи Мертвоземья»
— Выпьем кофе? — предложил Дар, когда я уже совсем отчаялась.
Настолько, что согласилась.
Мы вышли из клуба. Улица так и сияла теплыми солнечными красками, мои худшие подозрения о погожем дне подтвердились. В Мертвоземье подобные дни большая редкость, разве что у моря в Аллигоме можно застать солнечную погоду. Но мне, как закоренелому жителю Мортума, такие извращения не по душе.
— Выглядишь ужасно, — тут же заметил Дар. — В темноте и не разглядел, насколько же ты скатилась.
— Ты даже в темноте отвратителен. Воняешь гнилью.
— А ты виски. Пила на допросе?
— Тебе какое дело? — привычно подняла я брови.
— Думаю иногда, как сильно ты распустилась. Тебя бы на привязь посадить, Ида, да выбить всю дурь из башки. Никогда не понимал, почему она тебя терпит так долго и даже из столицы с глаз долой не прогонит.