В основном их интересовали особенности устройства жизни в нашем
универе, негласные правила, традиции, обычаи. Где лучше заказать
форму, можно ли готовить в спальнях, как получить дополнительную
комнату для тех, кто не может жить вместе. И так далее и тому
подобное. Нет, они бы и сами могли со всем этим справиться, но с
моими советами у них получалось проще и с первого раза.
Ещё я не сразу заметила, что ко мне так и не пришёл никто с
шестого курса. Не знаю, была ли причина такого бойкота в Лирдене
или парни просто решили справляться сами. Но я всё равно решила,
что виноват именно мой давний недруг.
Сам Лир делал вид, что меня не знает. Нет, даже не так — что я
пустое место. Он смотрел сквозь меня, будто я была совершенно
прозрачной. А вместе с ним — и все парни из его группы. Даже
здоровяк Хуч, который пытался напоить меня в клубе, проходил мимо с
таким лицом, словно никогда раньше со мной не сталкивался.
С одной стороны, такое положение вещей меня вполне устраивало,
но с другой — дико бесило. Потому что я сама часто ловила себя на
том, что высматриваю черноволосую макушку Лирдена в толпе, будто бы
случайно бросаю взгляд на расписание его группы, и что хуже всего —
я снова начала рисовать.
Вот именно за таким занятием этим вечером меня и застала
Милана.
— Ух ты! — воскликнула она прямо над моим ухом. — Это же тот
парень… как его…
— Нет, — резко ответила я, захлопнула альбом с очередным
карандашным портретом и обернулась к Миле.
Обычно мне удавалось убрать рисунки раньше, чем она успевала их
рассмотреть, но сегодня я слишком задумалась и пропустила её
возвращение с факультатива по долгарскому языку.
— Покажи, Дайри, — взмолилась подруга, а в глазах сияли огоньки
любопытства. — Ты же так редко рисуешь. А я всегда говорила, что у
тебя настоящий талант. Парень же как живой получился.
— Не получился, — проговорила, убрав альбом за спину. — Это всё
каракули. Глупости.
— Не прибедняйся. Он там как собственное карандашное
отражение.
— Нет. — Я посмотрела ей в глаза, обречённо вздохнула и всё-таки
протянула свои каракули. — Смотри.
Мила вцепилась в мои работы, как в величайшее сокровище.
Медленно перелистывала страницы, рассматривала каждый неудачный
портрет Лирдена, и её глаза становились всё больше и всё
удивлённее. А остановившись на сегодняшнем незаконченном рисунке,
она подняла на меня взгляд и сочувственно покачала головой.