Нет, всё это было бы глупыми наговорами, если бы я не знала одну
маленькую деталь о своём недруге. Ведь он сам на четверть
демон!
И что теперь делать? Скажу профессору об этом, и Лир, как
обещал, раскроет мои секреты. А не скажу — и могут пострадать
многие. Вот как теперь быть?
Я чуть наклонилась вперёд, чтобы через сидящего между нами Найта
увидеть Лира.
Тот слушал профессора и выглядел собранным и сосредоточенным. Но
почувствовав мой взгляд, повернулся… и в этот раз прямо посмотрел
мне в глаза. А потом просто указал взглядом на дверь.
Не знаю, как, но я сообразила, что он предлагает поговорить.
Наедине, после собрания.
И просто кивнула в ответ.
Обвинения
Лирден
Не бывает всё хорошо. Я это давно понял. Даже если кажется, что
вот наконец-то всё наладилось, утряслось и успокоилось, обязательно
происходит что-то выбивающее почву из-под ног. Правда, за последние
годы я научился стоять твёрдо, даже когда жизнь бьёт исподтишка.
Когда так и норовит поставить на колени. Но каждый её удар до сих
пор ощущал очень болезненно.
Вот и с переводом в столичный университет всё получилось именно
так. Это ведь невиданная удача для всех нас — отбросов-бюджетников,
которым из-за невозможности платить за учёбу пришлось учиться в
самой отдалённой и бедной академии.
Там не было аристократов. Ни одного. Самым благородным из нас
считался Хуч — внебрачный, но признанный сын какого-то бедного
лорда. Остальные же оказались теми, кого сам я когда-то считал
отребьем.
Да, жизнь не раз показала мне, насколько я тогда был неправ.
Теперь же за каждого из этих парней я готов поручиться. Каждому
готов помочь всем, чем могу. Каждого уважаю так, как не уважал
никого из своих бывших дружков-аристократов.
Но это всё сейчас… Раньше было иначе.
Когда Царих затрясло, а после с гор начали сходить невиданные
сели и оползни, мы все работали на завалах. Спасали тех, кого можно
было спасти, трудились день и ночь. Но сообщение, что наша академия
тоже рухнула и восстановлению не подлежит, стало для всех нас
новостью об окончании обучения.
Здания и так давно требовали ремонта. Два года назад в одном из
корпусов обвалилась крыша. Потом лопнули трубы отопления. Денег на
ремонт не было, но ректор как-то договорился с неизвестным
спонсором. Иначе бы всё закончилось ещё тогда.
Но даже зная, что академию в любой момент могут просто закрыть,
я надеялся на лучшее. А стоя у её развалин после землетрясения,
осознал, что надежды больше нет. Об окончании обучения теперь можно
было лишь мечтать. Потому сообщение о переводе всего нашего
факультета в столицу поначалу показалось мне чьей-то злой
шуткой.