Перед глазами словно марево качнулось. Короткими ослепляющими вспышками перед внутренним взором завертелись обрывки образов, которые, видно, ещё остались в потухшей памяти. Такая же одежда, звон оружия и кулоны — у каждого из них на шее. И то верно: стоило присмотреться к остальным незнакомцам, как в глаза бросился тусклый блеск серебряных драконьих голов в складках их рубашек.
Сумеречники.
— Куда, красавица? — насмешливо бросил мне в спину кто-то из них, когда я едва не бегом кинулась к лестнице. — Мы только водички попить…
Мужчины разразились хохотом. Вновь застучали их сапоги по дощатому полу, зарокотали голоса, а между ними — недовольным скрежетом — ворчание хозяина. Пока они не убивают и не грабят, он не может их прогнать, иначе в отместку нарвётся и на то, и на другое. Да и появление сумеречников днём, скорее, дело небывалое. Похоже, совсем уже страх потеряли. Не пугают их дозоры фрайгерров и более знатных господ на дорогах. Ничуть будто бы не тревожат разговоры о том, что новый герцог Виесский — известный и самый опасный охотник на сумеречников, который срубил немало их голов.
Нет, кажется, их наглые разбойничьи рожи теперь можно увидеть где угодно и когда угодно. Его светлости стоило бы этим озаботиться.
Я пронеслась по коридору между рядами дверей комнат, не зная ещё, какая из них — Хардвина. Но по фигурам стражников, замерших у одной из них, поняла, что именно тут он и ночевал.
— Мне срочно! — рявкнула, когда дозорные попытались встать у меня на пути. — Очень важно!
Мигом прошмыгнула между ними и под возмущённое “куда?!” распахнула дверь после короткого стука, про который едва не забыла.
Вот же проклятье! Я встала в проходе и, резко отвернувшись, едва не ткнулась в грудь ринувшегося за мной стражника. Подняла на него глаза, жгуче краснея. Потому что даже в чуть мутном свете пасмурной, размытой облаками зари, что наполнял просторную комнату, успела увидеть стоящего над умывальником полураздетого драконища. Я слишком быстрая — да, так он говорил. Надо бы научиться в подобных ситуациях сначала думать, а потом делать… Но сейчас уже поздно. Каждый изгиб мышц сильного поджарого тела мужчины, лёгкое сияние его светлой кожи так и отпечатались в памяти. Как жаль, что в ней у меня так много свободного места! Теперь будет заполняться всякой ерундой.