Оборн присвистнул. Сто пальм – пусть и не состояние, но изрядная
сумма. Никто из них не смог бы вспомнить клиента с такой платой за
первый визит. Тут пахло тяжелой работенкой и риском. Причём риском
прежде всего для Оборна и Дамматрика. Сам-то Пузырь страхованием
почти не интересовался и доходы от официальной деятельности считал
лишь приварком. Он чаще использовал фирму для прикрытия старых,
весьма сомнительных делишек.
– Когда написано письмо, и когда отправлено? – поинтересовался
Рив.
Толстяк медленно осмотрел листок и конверт. Наверняка он это уже
не раз проделывал, а теперь просто тянул время.
– Здесь не указаны даты, – ответил, наконец, Шохальц. – Около
месяца письмо пролежало у Загнера, который получил его в другом
конверте с сопроводительной запиской и гонораром. Нотариусу
предлагалось доставить конверт по назначению сегодня утром, что он
и выполнил с присущей ему аккуратностью. Почему ты спросил? Это
что-то меняет?
– Не знаю, – Ривси задумался. – Полагаю, скоро увидим.
В этом был он весь – болтал, когда сказать нечего, молчал, когда
что-то унюхал.
***
То, что в контору пожаловал колдун, стало ясно, как только
ночной визитёр коснулся дверного звонка. Ещё до первого проворота
бронзовой головки, над камином замерцал оберег, а Рив, обладая
даром, почувствовал коллегу мгновением раньше.
Пятеро компаньонов напряглись.
– Типун тебе на язык, Рив, – прошептал Оборн. – Громадный типун,
сраный ты колдунишка.
Хойти встретил клиента у входа и, предприняв неудачную попытку
добавить его плащ и шляпу к гардеробу сотрудников, препроводил в
кабинет одетым. При этом слуга сохранил достоинство и
невозмутимость. С той же невозмутимостью он принял бы, наверное, и
председателя городского Сената. Впрочем, наверняка принимал. И дом,
и слуга повидали на веку всякого.
С одной стороны, ночной гость выглядел вполне обыкновенно для
Альпорта: широкополая шляпа, бросающая тень на лицо; длинный плащ,
скрадывающий фигуру; сапоги без металлических набоек, чтобы не
производить лишний шум при ходьбе. Всё неброских цветов, без блеска
пуговиц, фибул или пряжек. После захода солнца даже богатые
горожане предпочитали носить скромные одеяния, дабы роскошью не
привлекать внимание ночного братства. С другой стороны, Дамматрику
вовсе не показалось, чтобы их ночной гость мог кого-нибудь
испугаться. Скорее сам мог вселить страх в любого душегуба. Его
силу смог почувствовать даже он, не имеющий способности к
магии.