– Малыш Ойро, – вернулась к разговору Ильми и сделал осторожный
глоток воды. – Я не ошибаюсь, это тот прыщавый засранец с улицы
Бакенщиков?
– Точно, – Чайка рыгнул. – Только он теперь не прыщавый, гладкий
и холёный, как хомяк, хоть и остался всё таким же засранцем.
Глаза Чайки на короткий миг избавились от тоски, словно тот
сорванец, какого помнила Ильми, выглянул вдруг из опустившегося
бродяги.
– Помнишь, как он продавал нам уключины от отцовской лодке, а до
этого пытался всучить карту с указаниями на сокровища? Всегда
норовил слупить по полной, мерзавец. Выжига одним словом. И сейчас
такой же, только что растолстел. Сдирает со старых приятелей ту же
цену, что и со всех.
– За что сдирает? – уточнила Ильметра.
– Он теперь у нас виноторговец, – махнул рукой Чайка. – Один из
немногих наших, кто выбился в люди.
Огоньки в его глазах погасли, а детство осталось там, где ему и
положено – в прошлом, в воспоминаниях.
– Что он может знать об отце? – спросила Ильметра.
– Дело в том, что он собственными глазами видел, как потерпел
крушение "Молот". Видел с палубы собственного корабля.
Ильметра вздрогнула. Вот оно! Затем нахмурилась.
– Как такое может быть? – как можно более спокойно спросила она.
– Приятели отца прочесали весь портовый район и ни единого
свидетеля не нашли.
– А его не было в городе всё это время, – пояснил Чайка и
протяжно рыгнул. – Был конец лета, ведь так? Начинался сезон сбора
винограда. Так что он загодя отправился в Медвежий угол за грузом
молодого вина. Хотел первым привезти партию нового урожая. Вернулся
только позавчера.
– И что он говорил?
– Да ничего особенного, – Чайка рыскнул глазами в одну сторону,
потом в другую. – Он ведь у нас не из болтливых.
– Это точно. – Ильметра подумала, что ей тоже не особенно
хочется разговаривать с тенью старого приятеля. – Надо бы его
навестить как-нибудь. Он всё там же живёт на улице Бакенщиков?
– Нет. У него погреба на самом Шраме, причём ближе к центру. А
над погребами, прикинь, домишко нехилый. Стены из белого камня,
черепица на крыше, все дела. Там и живёт, мироед. Только, боюсь, ты
его долго теперь не застанешь.
– Почему? – Ильметра попыталась припомнить все знакомые погребки
рядом с конторой.
Она не особенно любила вино, а когда вдруг нападала охота,
покупала бутылку или кувшин там же, где и остальные компаньоны – у
Фойши. Имена на вывесках виноторговцы не писали, ограничиваясь
силуэтом лозы или бочки.