Стрела — кроваво-красная, блестящая,
древко по всей длине покрыто вязью серебристых рун. Я выдернул её
из уже начинающего растворяться в воздухе тела. Наконечник у нее
оказался тонкий и длинный, как у заточки. Еще и трехгранный. И,
кажется, выкован из серебра.
— Отступаем! — рявкнул Терехов. — В
таверну! Док, ты как?
— Он мертв! — отозвался я.
— С одной стрелы? Вот паскудство!
Ладно, менгир как раз рядом с кабаком, подберем его там. В
темпе!
Сам паладин отступал последним —
прикрываясь щитом, все глядел куда-то вверх, пытаясь увидеть
стрелка. Стинг за его спиной чутко водил из стороны в сторону луком
с натянутой тетивой. Но, похоже, убийца уже скрылся.
Дока мы увидели рядом с менгиром,
расположенным на небольшом возвышении чуть поодаль от «Головы
дрэка». Не стали дожидаться, пока у него пройдет посмертный дебафф,
утащили в безопасное место.
Сам постоялый двор оказался маленьким
и тихим. Когда мы всей ватагой вломились в обеденный зал, едва не
сорвав двери с петель, на нас вытаращились местные неписи —
хорошенькая рыжая девчонка-официантка в сером платье со шнуровкой
на груди и угрюмого вида бармен — здоровенный, волосатый, как
медведь, в мешковатой рубахе с закатанными до локтей рукавами.
Кроме них, в зале торчал только уже знакомый мне Морис — видимо,
решил пропустить кружечку перед обратной дорогой. Этот, завидев
нас, почему-то и вовсе забрался под лавку.
— Так, мы на время закрываем ваше
заведение, — предупредил Терехов, набрасывая на двери засов. —
Можешь считать, что на спецобслуживание.
— Но… как же другие гости? —
растерянно захлопала глазами девчушка.
— У вас тут и так мало кто бывает, —
отмахнулся он. Кинул на барную стойку горсть серебра. — А мы —
завидные клиенты. Давай-ка, пива всем и лучшей жратвы.
Заглянул под лавку, вытаскивая за
шиворот спрятавшегося там непися-торговца.
— И ты, приятель, погуляй пока
снаружи.
— Э, да это же наш старый знакомый! —
усмехнулся Стинг. — Мы ж на его колымаге огра перевозили. Помнишь
нас?
Непись вытаращился так, будто
оборотней увидел, и забормотал что-то невнятное.
— Гляди-ка, помнит! — заржал Берс, а
следом и остальные. — Ну да, еще бы ему не помнить!
Морис каким-то чудом вырвался от
Терехова и метнулся к дверям. Отчаянно задергал ручку, взывая
поочередно к доброму десятку каких-то не то богов, не то
высокопоставленных имперских вельмож.