Скала, по которой мы спускались, была
неоднородная – темный твердый камень постепенно сменился желтым
песчаником. Вскоре мы вылезли, наконец, из расщелины и оказались в
более-менее просторной пещере, тянущейся в обе стороны, насколько
хватает глаз. В дальней от нас стене чернели дыры многочисленных
лазов – вся скала, похоже, была изъедена ими, как старое дерево
жуками-короедами. Если тут и правда большой пласт такого вот
песчаника, да еще и дырявый весь – немудрено, что сердцевина Серого
пика обвалилась.
– Ну, и куда тут дальше? – спросила
Ката.
– А не всё ли равно? Эти ходы нас
куда-нибудь, да выведут, – беспечно отозвался Берс. – Даже если
заблудимся – всегда остается запасной путь наверх. Путь
самурая.
– В смысле? – скривился Стинг. – Типа
убиться об стенку? Не, это не наш метод. Давайте нормальный выход
искать.
Но в последующие полчаса, если не
больше, мысли о том, что мы зашли в тупик, посещали нас все чаще и
чаще. Нет, тупиков в прямо смысле слова не было – мы шастали по
бесконечным коридорам, похожим на ходы, проложенные
гигантскими червями. В них не было никакой системы – сплошной
безжизненный лабиринт, в котором передвигались только мы, светом
своих факелов будоража непроницаемую тьму. Скорее всего, мы были
первыми игроками, забравшимися в эти глубины. Да и не только
игроками – мобов тоже пока не было видно. Док прав, мы сунулись на
свой страх и риск туда, где нас быть не должно.
Одно было хорошо – по моим ощущениям,
мы не спускались особо ниже, но здорово продвинулись по
горизонтали. Если и дальше так пойдет, мы должны будем выбраться
куда-нибудь на склоны горы. Серый пик не очень-то и большой, тем
более мы сейчас где-то в его средней части или даже чуть выше.
Вскоре мы добрались до пещер другого
типа. Это по-прежнему были ходы в желтоватом, похожем на высохшую
глину, песчанике, но стены в них находились все дальше друг от
друга, пока после очередного поворота мы не оказались в здоровенной
продолговатой каверне, уступами уходящей вниз. Здесь, в отличие от
предыдущих пещер, было довольно много света. Рассеянного,
зеленоватого, похожего на подсветку старинных приборов. Поначалу и
не разберешь, откуда он идет. Не то от покрытых скользким мхом
стен, не то от пульсирующих пузырей, скрытых в множестве
выемок, покрывающих все стены, как дырки в швейцарском сыре. Или,
скорее, как в губке для мытья посуды.