Сквозь бешеное биение сердца, эхом отдающееся в ушах, различаю летящие в свой адрес очередные выпады и смешки. Господи, да когда же это закончится?!
— Эй, ты язык проглотила? Отвечай!
Голос грубый и безжалостный. Он бьёт похлеще пощёчины, заставляя и без того напряжённые нервы с треском разрываться.
— Отцепись от неё! Видишь, и так вся трясётся!
Почему они не могут оставить меня в покое? Неужели не понимают, что мне и без них тошно находиться здесь: чужая школа, чужой город, чужая страна.
— Может, она не понимает по-нашему?
Закрываю глаза, чтобы вернуться домой хотя бы в своих воспоминаниях. Я не выдержу в этом аду целый год!
— Эй, милашка, за какие грехи тебя сослали в Тревелин?
Голосов, диких, грубых, становится всё больше. Кожей ощущаю на себе любопытные взгляды: ещё бы, для всех я сродни цирковой обезьянке, этакий невиданный доселе диковинный зверёк!
Зажимаю руками голову, склоняясь к паршивому сэндвичу с вонючим соусом, смачно вытекающим на тарелку. Разве люди могут такое есть?
— Смотри, она ещё и нос воротит от чорипана¹. Ну, конечно, куда этой Барби до еды простых смертных?
Помещение оглашается истеричным смехом, напоминающим лай своры бездомных собак.
Эти люди видят меня впервые. Они не знают меня, но судят! Называют чокнутой, хотя сами в эту секунду напоминают буйно помешанных.
В уголках глаз скопились слёзы. Знаю, что стоит только моргнуть, как они тут же станут достоянием озверевшей толпы. Но давать лишний повод для издевательств не собираюсь.
Внезапно всё смолкает. Слышу недовольное бурчание и звуки удаляющихся шагов. Мне бы вздохнуть с облегчением — всё позади, но понимаю: шакалы разбегаются, когда на охоту выходит более сильный, наглый и бесстрашный хищник.
— Ну привет, принцесса! — раздаётся знакомый бархатистый голос, который я надеялась больше никогда не услышать. — Смотри-ка. и суток не прошло, как мы встретились вновь! Это судьба, детка, не находишь?
В столовой душно и затхло, но меня пробирает озноб. Не нужно даже поворачивать голову, чтобы понять, кто стоит за моей спиной. Что там этот псих в зелёных носках вчера утром кричал мне вслед, пока ледяная вода бессовестно пропитывала его одежду? Что он уничтожит меня? Что ж, пожалуй, этот год все-таки станет самым тяжёлым испытанием в моей жизни.
— Я смотрю, тебе здесь не по душе? — Ехидный смешок, и мой личный дьявол приземляется напротив, облокотившись на стол и устремив на меня жалящий взгляд нереальных молочно-голубых глаз. Игра в кошки-мышки завершилась, толком не успев начаться!