— Но… — пытаюсь сказать, что и от деда ничего не хочу принимать, однако старик меня опережает:
— Твой отец прислал, не переживай ты так! Боялся, что, узнай ты о нулевых кредитках, никуда бы не поехала, потому и дал их тебе, а сам, что смог, мне отправил, — отмахивается Анхель, потирая лоб, и идёт на кухню, продолжая ворчать: — Каким был Винсенто глупым и гордым, таким и остался! Деньги! Деньги! Можно подумать, без его денег я не принял бы тебя в своём доме.
— Держи. — Дани вручает пакеты, а потом широко улыбается, заметив на моей кофте смешную мордочку, и шепчет на ухо: — Милый медвежонок. Жаль, мой подарок не пригодился!
О глупом свёртке, который парень отдал мне вчера, я совершенно позабыла. Дани скользит осторожным взглядом слегка прищуренных глаз, словно читает меня, как открытую книгу, а затем отходит назад.
— Про своё обещание ты тоже забыла, крошка?
Кривоватая ухмылка на его лице наполнена грустью и разочарованием. Дани не ждёт ответа: он и так его видит по моим глазам.
— Ты изначально не собиралась приходить, верно? Ладно, Рита, проехали, ничего не нужно! — Пока я с силой сжимаю ручки пакетов, сгорая от неловкости, он равнодушно поворачивается ко мне спиной и идёт обедать: — Анхель, Мика не звонила? Как они там? Добрались?
С огромными сумками я остаюсь одна посреди пустынной гостиной. Теперь у меня есть тёплая обувь и куртка не с чужого плеча, а ещё деньги, отправленные отцом, да и бежать сломя голову в грязный гараж Дани мне больше не нужно. Но почему-то именно сейчас, когда я слышу, как за стеной сквозь бренчание ложек и лёгкий смех льётся чужой разговор, это всё не приносит мне радости — скорее, наоборот. Впервые в жизни ловлю себя на мысли, что порой тепло человеческих душ согревает гораздо сильнее новых вещей.
И всё-таки я трусиха! Мне не хватает духу зайти на кухню!
Казалось бы, что сложного извиниться перед Дани, признаться Тео в своём вторжении в его комнату, да и просто поговорить с дедом? Но я не могу. Между попыткой наладить отношения с новой семьёй и остаться верной своим принципам, которые в чёртовом Тревелине дают сбой, я вновь выбираю второе. Запинаясь об объёмные пакеты, иду к себе. Спрятавшись ото всех в своей крохотной каморке, достаю тот самый маленький свёрток, который мне вчера вручил Дани. Отчего-то непонятное волнение разливается по телу. Подумаешь, подарок! Сколько таких было в моей жизни? Но именно этот, простой и невзрачный, почему-то становится слишком значимым.