Скорчив недовольную гримасу, Лусия вновь сбрасывает с себя мои руки, а затем с высоко задранным носом идёт прочь. Стук её каблуков бьёт в самое сердце, окутывая его пеленой разочарования и невыносимого ужаса. Остаться одной перед непосильными проблемами в шестнадцать — то ещё удовольствие!
Смотрю вслед изящной фигуре Лусии, не веря своим глазам: это просто сон — кошмарный, нелепый, нереальный! Вот только как бы сильно я ни щипала себя, проснуться не получается!
Следом за бездушной стервой спешит её зануда-сынок. Гад держит под мышкой ноутбук последней модели, который мой отец подарил ему на день рождения.
— Крысы! — ору им в спины. — Крысы поганые!
Но они меня не слышат. Не оборачиваясь, выходят на улицу, пока мои слова растворяются в тишине огромного пустого дома. Больше не нашего дома.
***
— Мам, — всхлипываю, прижимая к уху мобильный. — Мне страшно! Очень!
Подтянув колени к груди, сижу на широком подоконнике в пока ещё своей комнате и наблюдаю, как водитель такси старательно впихивает чемодан Лусии в багажник.
— Погоди, Рита, успокойся! — Взволнованный голос матери то и дело прерывается детским плачем: я позвонила не вовремя. — Что значит — арестовали Винсенто? За что?
— Я не знаю, не знаю! — Упираюсь лбом в стекло, провожая взглядом растворяющиеся в темноте огоньки фар. — Ты приедешь?
— Рита! — начинает возмущаться мама. А я знаю наперёд, что она мне откажет — мягко, сославшись на новую дочь от нового мужа.
— Ты же понимаешь, что я не могу, — в очередной раз ищет она оправдания своей нелюбви. — Милая моя, у Мари лезут зубки, как же я её оставлю? А тащить годовалого малыша через всю страну… ну, сама подумай!
У Мари куча нянек, красавец-отец и вполне себе молодая бабушка, но мать словно не помнит о них, точнее, забывает, что я тоже её дочь. Мои проблемы всегда были ей чужды.
Мне было лет шесть, когда мама, вот так же, как сегодня Лусия, собрав чемодан, решила переехать в Барселону — одна, без меня. Ей не хватало свободы, приключений, внимания. А мне не хватало её. В шесть лет сложно понять, что такое развод, но ещё сложнее его принять.
Отец был готов на всё, чтобы меня отвлечь: лучшие игрушки и всевозможные развлечения, самые изысканные наряды и бесконечная череда психологов. Мои истерики сводили его с ума, мои слёзы кислотой разъедали его сердце. Но, увы, запредельная тоска в моих глазах множилась ежедневно, наплевав на все его старания. Парадокс: мне нужна была только мама, но ей не была нужна я., Впрочем, по прошествии многих лет мало что изменилось.