- Боги, как такое возможно?! – причитал он, мерея шагами
кабинет. – Как, скажи мне?!
Он повернулся и, быстро оказавшись рядом с девушкой, упёрся
ладонями в подлокотники её кресла.
- Рус, - сказал он, внимательно глядя ей в глаза.
Она подняла на него взгляд, и все слова мигом улетучились из
мыслей напряжённого барона. Как-то так получилось, что он никогда
раньше не смотрел на неё так пристально… так близко. А ведь, если
бы удосужился, то многое было бы иначе. Этот тяжёлый взгляд он
помнил всегда и никогда бы не смог перепутать с другим. И пусть
радужка совсем другого цвета, но сути это не меняло.
- Ты не Рус, - сказал он, наконец. – Но, видимо, сама об этом не
знаешь.
- Я не понимаю, - голос рабыни сел до сдавленного шёпота.
- И не важно, - отмахнулся мужчина, первым отводя взгляд и
усаживаясь обратно в своё кресло. Полный бокал вина он осушил
залпом и сразу же налил следующий. – Чего бы я ни сказал, ты мне не
поверишь. Не примешь этих слов…. Да и сам я не совсем себе верю.
Слишком всё это странно.
Она смотрела на него с испугом. Ведь впервые за всё время,
которое Рус провела в этом доме, барон Виттар полностью утратил
свою аристократичность и выглядел как простой человек, не
обременённый ни титулом, ни деньгами. Его вечная весёлая
непосредственность испарилась, словно её и не было. Он казался
неестественно бледным, тяжело дышал и всеми силами старался унять
дрожь в руках.
- Вам плохо? – тихо спросила она. – Может позвать лекаря?
- Нет, - ответ прозвучал довольно категорично, поэтому Рус не
решилась спорить. – Не надо, милая. Не стоит беспокоиться. Но
кое-что ты можешь для меня сделать. Это просьба… маленькая, но
очень для меня значимая.
Рус напряглась. Она всё никак не могла привыкнуть к просьбам.
Если честно, не видела принципиального отличия от приказа. Ведь она
всё равно не имела права отказать.
Барон вдруг придвинул своё кресло ближе и, наклонившись, сжал её
ручку в своих ладонях. Девушка едва удержалась, чтобы не
отпрянуть.
- Не бойся меня, Рус, - начал её бывший хозяин. – Можешь не
верить, но я всегда относился к тебе очень тепло. И сейчас хочу
попросить…
Эрик поймал себя на мысли, что сам избегает её взгляда. Смотрит
куда угодно, но только не в глаза. И пусть сейчас в них не было той
жуткой синевы, от которой мог легко помутиться рассудок, но взгляд
остался прежним. Возможно, именно из-за него девушку избегали как
другие рабыни, так и наёмные работники. В глаза всех остальных она
просто не имела права смотреть без разрешения.