— Была там баба в меню, ты просто, как всегда, читаешь задницей,
— не преминул огрызнуться его товарищ.
Меня аж передёрнуло от мысли, что пришлось бы с этими
индивидуумами общаться. Нет уж, робот, так робот, пусть даже не
думают менять тип обслуживания! С другой стороны, их можно понять,
у этого вида самок не так много, они сидят по домам и практически
не вылетают за пределы своей системы. Бывают и исключения, конечно,
но то прокачанные всевозможными приблудами наёмницы со стальными
яй… характерами. И не менее стальными мускулами.
Я, кстати, тоже не лыком шита! Во-первых, не будь у меня
импланта с расширенным переводчиком, который мне вшили ещё на
нелегальном астероиде, то я бы не смогла понять всё их
экспрессивное шипение. Говорили-то они на специфическом диалекте
рептильных наёмников.
Ну и еще пару секретов у меня имеется, только о них тс-с.
Кстати, а что они здесь забыли? Возможно, сопровождают
какую-нибудь шишку, которой понадобилась медицинская помощь? Или
нужен срочный медосмотр? Мало ли, не все наёмники работают «в
чёрную», эти могут быть вполне законопослушными гражданами.
Подумаешь, наличию меня в штате таверны удивились, у каждого свои
заморочки.
Обогнув на всякий случай рептилоидов по дуге, я наткнулась
взглядом на одного из постоянных посетителей – рослого доктора,
который любит пропустить у нас бокал тонизирующего напитка со
слизью тех самых пресловутых улиток. У нас он куда вкуснее, чем в
больничной столовой, хотя, говорят, там неплохо готовят. Да и
техников станции не обижают в этом плане, у них тоже своя столовая
имеется. Просто надоедает одно и то же, хочется разнообразия.
Сменить обстановку. Поговорить по душам с приятелем вдали от
остальных. Либо просто посидеть за столом в одиночестве, как это
любит делать доктор.
Не знаю почему, но я чувствовала, что именно одиночества, точнее
спокойствия этому гиганту и не хватает. С другой стороны, он всегда
готов прийти на помощь – вон и его вездесущий медицинский
чемоданчик стоит на соседнем стуле. Никогда с ним не расстаётся, а
ещё не изменяет своим оранжевым носкам. Он ведь опять в них?
Пригляделась – так и есть. Из-под белого врачебного комбинезона
выглядывали яркие оранжевые носки. Он словно говорил ими всему
миру: я люблю радость! Люблю яркий цвет! Не смотрите, что я такой
грозный и в белом.