— Да, Виктор Палыч? — послышался оттуда, робкий голос девушки.
Которая явно смутилась своей реакции, на хоть и несколько необычный
взгляд пациента.
— Сообщите родителям пациента, о том, что он очнулся.
— Да, Виктор Палыч! Я сейчас же позвоню! — ответила она и из-за
двери послышался постепенно удаляющийся цокот каблуков.
— Ну ладно, молодой человек. Вы пока отдыхайте и набирайтесь
сил, а я пожалуй пойду по своим делам.
— Да, конечно.
Закрыв дверь палаты, доктор ушёл и оставил меня наедине с моими
мыслями. Итак, что мы имеем по итогу? А имеем мы мало хорошего — я
провалялся здесь целый год(!), а ведь только поступил в институт и
закончил первый курс. Из положительного только то, что мои около
ста килограмм веса ушли в небытие, и, по первому впечатлению и
собственным ощущениям, я сейчас вешу дай бог семьдесят кило! Другая
странность произошла и с моим зрением. Если это «рентгеновское»
зрение не временное, то это открывает неплохие возможности в разных
видах деятельности. Не говоря уже о банальном «подглядывании» за
девушками, мысленно улыбнулся я. Неужели это и вправду последствия
из-за моей комы? Пока не понятно. Тут же начал включать и
отключать, это своё зрение, ожидая, когда ко мне приедут мои
родители и я получу доступ к свежей информации. Должен сказать, что
это было достаточно увлекательно…
— Настенька! Принесите мне воды...
***
Буквально через сорок минут в мою палату вбежали радостные
родственники. Ну что тут рассказать об этой встрече? Были слезы
радости матери, подбадривающие и крайне осторожные похлопывания по
плечу со стороны отца. Ушли они только спустя несколько часов, и то
по настоянию врача, который уверял, что мне нужен покой. Но обещали
зайти завтра и отпраздновать моё выздоровление по-нормальному.
Должен отметить, что было приятно, что обо мне так сильно
беспокоились. После их ухода, я практически сразу забылся сном, без
сновидений.
Провалялся я в больнице, как ни странно, достаточно недолго,
очень быстро идя на поправку и буквально наращивая на себе мясо.
Поначалу, я конечно, ел по чуть-чуть, чтобы не умереть от такой
длительной голодовки, но уже через три дня я смог нормально поесть
— когда через охрану больницы, мне принесли гостинцы от маман.
Которая просто не могла смотреть на то, что её «пухлик» стал «худым
сусликом». И сказала, что мне надо всё вернуть назад, как и раньше.
Всё это время я пытался найти в себе ещё какие-нибудь изменения, но
так и не смог ничего обнаружить кроме, как я его назвал «Взгляда
Кента».