— Немного будет щипать, — предупредила конунга, с сочувствием
взглянув на рассечённую бровь. — Где-то ещё есть раны?
— Нет, — прохрипел Хальгорд, когда я, коснувшись пореза
тряпицей, смоченной в горячей воде, подула на рану.
— Хорошо, — кивнула, поспешив отвести смущённый взгляд от
мужчины.
С Матсом было проще, он, закатав рукав рубахи почти до самого
плеча, указал на единственную рану чуть выше локтя.
— Странные разбойники, совсем оружием не владеют, — хмыкнул
мужчина, глядя на снова находящегося в бессознательном состоянии
разбойника.
— Ну, всё готово, — сообщила, убирая в сторону грязную тряпку и
мазь, — завтра проверить надо и перевязать.
— Эви, ляжешь со мной рядом, ночью будет холодно, а полог в
обозе едет, — произнёс конунг, приглашая на уже расстеленную на
лапнике шкуру, предполагалось, что укрываться нам придется
шерстяной накидкой Хальгорда. — Свейн, ты дежуришь первым, следом
Эйнар. Матс, меня разбуди перед рассветом.
Ошеломлённая услышанным, я не сразу сообразила, что ответить,
но, приведя себя в адекватное состояние, тихо, но твёрдо
произнесла:
— У меня уже готов лапник и шкура - вот она, у костра лежит.
— Будет холодно, — предупредил Хальгорд.
— Не замёрзну, у меня отличная накидка, — упрямо покачала
головой я.
— Хорошо, — кивнул конунг, укладываясь на своё место и
поворачиваясь к костру спиной.
Я же, не глядя на Свейна и Эйнара, смотрела на пляшущее пламя
костра и вдыхала его дым, пытаясь успокоить колотившееся сердце.
Весенний ветер, что разгонял огонь, был действительно холодным и
неприятно поддувал в спину.
— Отвар будешь? — спросил Свейн спустя минут десять.
Матс и Эйнар тоже ушли на свои шкуры, развернувшись спина к
спине, они прижались друг к другу и укрылись сразу двумя
накидками.
— Спасибо, — благодарно взглянула на парня, радуясь, что он не
стал ничего комментировать.
Наверняка я веду себя глупо и спать рядом действительно будет
теплее, но лучше бы я легла возле Свейна, чем с Хальгордом… Он него
меня хотя бы не пробирает дрожь, а предательские мурашки сидят тихо
и не высовываются.
Не знаю, сколько я так просидела у костра, наблюдая за дикими
плясками искр в темноте, но веки отяжелели, и меня стало клонить в
сон.
— Доброй ночи, — чуть слышно пробормотала я, укладываясь на своё
место.
Ветки лапника у самого края подстилки неудобно кололи в бок, да
и ложе было ужасно неудобным, мех шкуры пропах дымом и ещё чем-то
неуловимым и неприятно щекотал нос.