— Шесть недель! — как заклинание шептала она, когда мальчики исчезали. — Шесть недель осталось потерпеть, и я их обниму!
Потом Марк стал приходить реже, стоял в сторонке, ожидая, когда мама и его друг наговорятся, а потом и вовсе пропал.
В тот день незнакомый мальчик был печален. Он пожимал плечами на вопросы о Марике. Вздыхал, когда Даша говорила, как рада ему.
— Скоро я не буду тебе нужен, и ты опять от меня откажешься.
— Что ты! Нет! Когда я от тебя отказывалась? Этого не будет! — Даша готова была разрыдаться, она чувствовала: ребёнок прав, ему известно что-то такое, что сама она упустила.
— Ты не виновата, мама, — потупившись, шептал ребёнок, — они тебя заставляют.
Фигурка худенького подростка растворилась, оставив впечатление вечной разлуки. Даша остро почувствовала: он больше не покажется ей, как и Марк. Она теперь одна.
По внутренней связи пришло оповещение — тихий звякающий звук перерастал в булькающий. Следом заскрежетал ключ в замке, Снегурка принесла поднос, водрузила на тумбочку.
— Плачешь опять? — покачала головой. — Пойду Захаровне скажу.
Плакать Даше полагалось по утрам, сейчас уже перебор.
— Нет! Не плачу! — воскликнула девушка, она испугалась, что доктор продлит лечение. Шесть недель она готова потерпеть, но не больше!
Старушка подвинула стакан с какао и блюдце с круассаном ближе к пациентке и наклонилась, подслеповато разглядывая её лицо:
— Выла, я слышала.
Даша быстро провела ладонями по щекам и завертела головой:
— Вам показалось, это я пела.
Взглянула старушке в лица открыто, насколько могла. Та постояла, сцепив руки на животе, собрала накрашенные перламутровой помадой губы в трубочку и протяжно выдохнула:
— Ах ты, сердешная…
Кажется, поверила, — успокоилась Даша и принялась напевать что-то невразумительное на тот случай, если Снегурка подслушивает под дверью. День, действительно отличался от всех предыдущих. Во-первых, голова не прошла после утренней капсулы, Даша старалась не обращать на неё внимания, отвлекала себя, чем только могла. Во-вторых, отменили утреннюю демонстрацию картинок, радужных как бензиновая плёнка в луже. Пришлось соврать Эльвире Васильевне на утреннем обходе. Кто знает — это признаки выздоровления или наоборот. Хорошо бы с кем-то посоветоваться. Снегурка — не вариант, она сразу настучит докторше. Медбрат слишком высокомерен, вряд ли станет беседовать втайне от начальства. Другие пациенты? Даша отставила опустевший стакан и, собрав с блюдца обсыпавшиеся кусочки кожицы круассана, отправила их в рот. Покачала головой — нет, там другие диагнозы. Остальные обитатели клиники передвигались достаточно свободно: ели в общей столовой, общались в просторном светлом холле, играли в бильярд и в шахматы, смотрели телевизор и читали книги.