Сила твоей любви - страница 2

Седрик спустился по лестнице в широкий холл. Дворецкий уже приготовил его пальто и шляпу. За две недели до Рождества, на Лондон обрушился сильный снегопад. Седрик видел его из окна своей спальни, пока собирался. Пальто, подбитое мехом по воротнику, согреет его в карете.— Спасибо, Фергюс. Карета готова? — Седрик натянул перчатки на руки. Он не любил холод все душей. Только вот сегодняшняя погода прекрасно отражала его собственное душевное состояние. Буря. Самая настоящая буря, с которой он не мог справиться так же, как и сам Лондон. Она захватила его в свои сети без шанса на освобождение.— Да, ваша светлость, — Фергюс чинно кивнул, — вас ожидают у ворот. На улице всё было куда хуже, чем Седрик себе представлял. Ему пришлось поднять воротник, чтобы снег не задувал шею. Уже в карете, он облегченно выдохнул и смахнул таявший снег с рукавов. Наверное, он мог бы не мучить себя, останься он дома в этот день. Седрик поморщился от этой мысли. Нет, он был готов встать грудью перед бурей, но только не перед Валери. К счастью, когда он вернется домой, она уже ляжет спать. Они оба знали, что сегодня не нуждались в компании друг друга.Седрик поморщился и плотнее сдвинул штору на дверном окне. Пусть его матушка покоится с миром. Он как следует, выполнит ее просьбу, какой бы эгоистичной она не была. Эгоистичной и немыслимой, для такого мужчины, как он. Жениться на Валери Глоссурт, воспитаннице и дочери близкой подруги его матери, леди Марджори. Девчонка потеряла родителей и мозолила глаза Седрику со своих пятнадцати лет. Он и предположить не мог, что когда-нибудь судьба повернется к нему такой неприглядной стороной.Седрик откинул голову на высокую спинку сиденья, обитого кожей. Его своеобразное тюремное заключение длилось уже три месяца и, в каждый из этих дней он молил, чтобы его труды не оказались напрасными. И снова это чертовое обещание, связывающее его по рукам и ногам. Он не был семьянином или тем, кто способен хранить глупую верность. Он потерял невинность много лет назад и, с тех пор не было ночи, которую бы он провел с одной и той же женщиной. Для него это всегда казалось скучным и банальным. Что может быть интересного и захватывающего в женском теле, изученному за ночь? Он не любил однообразие и с легкостью избегал его. До смерти матери и его брака с Валери.Она не нравилась ему. Проклятье, да и как он мог захотеть девчонку, которая росла на его глазах? Он всегда считал ее невыносимо скучной. И теперь, она повисла на его шее, на долгую жизнь вперед.Седрик чертыхнулся. К счастью, как только она забеременеет, он вставит ее из Лондона. Деревенский воздух пойдет ей на пользу и там она разрешится от своего бремени. И останется в поместье, потому что назад он ее не пустит. Вот каким будет его условие.Карета остановилась у клуба. Седрик вышел на дорожку и, не задерживаясь, направился к парадному входу.Он знал, что встретит здесь своих друзей, которые так же как он бежали из дома, чтобы избавиться от скуки. Только вот в отличие от него их не тяготили узы брака. Проклятые везунчики.Чертыхнувшись, Седрик снял шляпу и пальто, передавая их в подставленные руки лакея. Он знал куда идти. Нужно лишь пересечь широкий холл и подняться по лестнице, чтобы дойти до гостиной, которую арендовал вместе с друзьями. Годовой взнос, который они платили, обеспечил им отдельный вход и абсолютную конфиденциальность. Все что происходило за закрытой дверью там и оставалось.Как он и ожидал, Майкл и Бретт, уже сидели за низким чайным столиком.— Ты опять оставил свою жену в одиночестве? — с усмешкой заметил Бретт, махнув стаканом с бренди, — ты самый худший образец мужа, скажу я тебе.Седрик поморщился и с тяжелым вздохом упал в свое кресло. Майкл, понимающе кивнув, протянул ему стакан, который он тут же осушил.— Черт бы тебя побрал, но ты прав, — хрипло рассмеялся Седрик, — я всегда знал, что буду отвратительным мужем рядом с такой благочестивой леди, как Валери.Бретт и Майкл переглянулись.— Тебе не следовало жениться на девчонке, — сказал Бретт, — твоему кузену, Оливеру, она бы оказалась хорошей партией.Седрик хмыкнул. Валери и Оливер. Да они бы умерли рядом друг с другом. Оба скучные и неприметные, вечно краснеющие и может быть, даже юные. Он бы с радостью дал им свое благословение. Если бы не одно но. Одно проклятое но.— Обещание, мой друг, обещание, ярмом повисшее на моей шее, — проворчал Седрик, — Надеюсь, скоро избавлюсь от него.Мужчины согласно кивнули. Близкие друзья со временем коротких штанишек, они ничего не скрывали друг от друга. Чтобы не происходило в их жизни.— Этот чертов праздник убивает меня, — сказал Майкл, переводя тему, — Оливия решила украсить дом, каждую проклятую комнату и поставить огромную ель посреди холла, — он покачал головой, не скрывая отвращения, — это случится только через мое бездыханное тело. Только вот я умирать не собираюсь.Бретт расхохотался. Они все не любили зиму и это нелепое суетливое настроение, которое витало в воздухе с наступлением декабря. Женщины будто обезумевшие носились по городу, в диком стремление украсить нелепыми погремушками и блестяшками, все, что видели на своем пути. Майклу не повезло больше всех, потому что в отличие от Бретта и Седрика в его доме жила восемнадцатилетняя сестра. Безумно веселая и сметающая все на своем пути энтузиазмом и весельем.— Не могу поверить, что ты ей это позволишь, — рассмеялся Седрик, — К счастью Валери ни разу не поднимала эту тему. Я бы не позволил превратить свой дом в посмешище.Бретт жил один и поэтому муки товарищей его лишь забавляли. Его собственный дом, святилище покоя и безмятежности, место, избавленное от всякого шума и беспорядка.— Ты видишь меня умирающим? — вскинув темную бровь, поинтересовался Майкл, — Только не мой дом. Когда Оливия выйдет замуж за какого-нибудь безвольного болвана, пусть делает что хочет. Но пока я хозяин дома, он останется таким как прежде.Завтрак принесли позже, когда они уже успели прикончить половину бутылки бренди.