Никс честно старался не хлопать дверью машины, но закрыл ее так, что все внутри подпрыгнули.
Макс тронулся, понимая, что песцу не терпится поговорить с наемником. Тень открыл было рот, но Никс оборвал:
— Не здесь. На машину за это время могли установить прослушку.
И, только добравшись до лисьей норы, до самих апартаментов Никса, песец чуть расслабился. Скомандовал перед дверью в свой дом:
— Раздевайся.
— Не понял.
— Если на тебе прослушка, она останется здесь. — Песец показал на пол коридора.
— Не верю, что у лис нет глушилок, — ухмыльнулся Тень.
— Есть. Но кто, как не самый современный клан, знает, как быстро развиваются технологии. Так что давай, скидывай обертку и вперед. Трусы можешь оставить.
— Думаешь, там не спрячу?
— Тогда я буду долго смеяться, что ты нашел соседа своим причиндалам. Но потом, когда найду Киру.
Тень быстро освободился от одежды, скинув ее прямо на пол, и зашел вслед за Никсом в его апартаменты. Макс зашел следом и тихо прикрыл толстую дверь.
— А ты неплохо устроился! — оглянулся по сторонам Тень.
— Где Майконг? — Никс повернулся к Максу.
Глава лис отвел взгляд, песец напрягся. Похоже, неприятности не собирались заканчиваться.
— МСО? — коротко спросил песец.
— Нет. Обратились по объявлению. Он на задании.
Никс удивленно замер. Майконг откликнулся на запрос по объявлению? Должно быть, это что-то с чем-то, если заинтересовало саванного бездельника!
Песец сел в кресло-стул у обеденного стола и жестом пригласил гостей присоединиться. И только он знал, что место, которое займет наемник, было особенным. С него, если Никс захочет, Тень больше никогда не встанет.
Наемник сел, не подозревая, что пожимает руку самой смерти.
— Как получилось так, что от лучшего наемника сбежала цель? Хочешь выкуп? В твою байку про приступ астмы и спрей поверит только дурак. — Никс цепко следил не только за выражением лица, но и за положением тела наемника. Все-таки это не рядовой оборотень, а убийца. Впрочем, Никс тоже недалеко ушел от этого определения.
Тень недовольно поморщился, будто не хотел говорить, а потом все-таки признался:
— Потому что то, как ушла твоя девочка, бьет по моей репутации еще сильнее. Знаешь ли, никто не хочет быть облапошенным медоедкой.
— Что? — хором спросили Никс с Максом, подавшись вперед.