- Но это невозможно! Там наряды Ее
Высочества! – снова взвилась фрейлина.
- Благодарю Вас, леди Джулиана, но
вынужден отклонить Ваши предложения, - покосившись на презрительную
усмешку принцессы, ответил командир.
Я лишь пожала плечами. Прошло совсем
немного времени, и мы снова остановились.
- Леди Джулиана, Вы позволите уложить
Тома в Вашей карете? Ему совсем плохо, - смущенно обратился ко мне
командир.
- Разумеется, - ответила я.
Бледного Тома, потерявшего сознание,
полулежа разместили на сиденье напротив нас с Моникой. Его рана не
была даже перевязана, тряпки, которые были прижаты к ней, насквозь
пропитались кровью.
- Господин Лайон, нам нужна вода, -
обратилась я к командиру.
Монику попросила приготовить ткань,
чтобы перевязать рану. Командир некоторое время с удивлением
смотрел, как я раздевала Тома, точнее, разрезала его одежду, чтобы
добраться до раны, а потом промывала ее.
- А второго раненого Вы не хотите
перенести сюда или будете ждать, когда и он потеряет сознание? –
спросила графа.
Через несколько минут в карету
помогли перебраться одному из виконтов, раненому в ногу. Я также
стала перевязывать его рану. Он морщился от боли, но терпел,
покраснев от смущения.
- Если мы каждый раз так долго будем
задерживаться, то когда же мы попадем во дворец, где ждут Ее
Высочество? – недовольным тоном спросила у Лайона леди Несса,
присланная принцессой узнать причину задержки.
- Если мы будем бросать тех, кто нас
защищает, то можем вообще не попасть во дворец, - ответила я за
командира, который не нашелся, что сказать фрейлине.
Та лишь что-то недовольно проворчала
и вернулась в свою карету. Я поймала задумчивые взгляды воинов,
Лайон тоже внимательно посмотрел на меня, что он думал по этому
поводу, я так и не поняла, но приказ трогаться он отдал только
после того, как мы перевязали раненых. Тот, что был без сознания,
лишь спустя час, пришел в себя.
Спустя сутки, случилаясь новая стычка
с разбойниками, после которой командир приказал освободить обоз для
тяжелораненых, число которых возросло до четырех. До поместья графа
Круза Бурвита мы добрались на четвертый день. Хозяин, пожилой
мужчина с печальными глазами, распорядился разместить раненых в
комнатах и послал за лекарем.
Пока его ждали, я, попросив принести
воды и тряпок, стала промывать раны. Некоторые из них были
глубокими, я перевязала их длинными полосками ткани. Переходя от
одного раненого к другому, старалась не обращать внимания на
удивленные лица мужчин, которые стыдливо прикрывали свои оголенные
конечности и смотрели в сторону, когда я промывала им раны. Среди
тяжелораненых был и молодой баронет.