И даже после этого всё не закончилось: старые скотины вновь
начали над чем-то спорить, но услышать что-либо я уже не мог —
замутило, голова закружилась, тело словно литр крови потеряло. Меня
просто вырубало — это ОПРЕДЕЛЁННО не то, что должно происходить с
младенцем! Клянусь треклятой коллекцией башен из спичек — если у
меня появится возможность, я… Эх.
Чёрт с ними.
***
Яркая луна освещала весь небосвод, то и дело цепляя своими
габаритами. В голове крутились мысли, что луна не может быть
настолько огромной и яркой, но меня мало кто слушал — вероятно,
даже сам я. Само небо приобрело какой-то тёмно-красный оттенок со
странными вкраплениями голубизны, чем-то напоминая облака. Кровь
под ногами тоже почернела и ещё больше загустела. Честно говоря,
этих всех изменений мне уже хватает с головой, однако перемены
коснулись не только окружения, а и меня самого.
Одежда почему-то поменялась — если раньше я был одет во вполне
привычную мне одежду человека двадцать первого века, то сейчас
красовался каким-то подобием чёрного недоханьфу. Всё же, стиль
местных неправильных китайцев с ещё более необычными слуху именами
мне был по душе — тело дышало, да и для общей атмосферы она
подходила, вводя в какое-то подобие меланхолии и ощущения
принадлежности к чему-то новому и неизведанному. Моя внешность тоже
менялась — начали вытягиваться пальцы, становясь более… м-м-м,
тонкими и длинными, менялся цвет волос — ранее светлые, они начали
темнеть, но как-то странно — не полностью, отдельные пряди словно
наоборот «обесцветились», делая раненную суровой реальностью голову
частично седой. Какой человек и подумать может, что мои кривые
ручонки решили взять в руки краску. В ранее же серые глаза словно
баллончиком брызнули — красные, почти бордовые глаза меня
откровенно напрягали. Насколько я понимал, каким-то образом
приобретал взрослую внешность теперешней тушки с небольшой
«кастомизацией» в виде вывертов подсознания.
Из ранее сказанного можно понять, что и черты морды подвергались
изменениям едва ли не в режиме реального времени — незначительно,
по чуть-чуть, но как-то неотвратимо и безжалостно для моей психики.
Никогда не считал себя ранимым одуванчиком, но когда где-то внутри
тебя произвольно меняются декорации, которые сошли бы за какое-то
кровавое чистилище, а вместе с декорациями — и ты сам, то…