Но я, вопреки логике и здравому смыслу, не испытывал радости и
близко.
В лицо словно плюнули.
— Да ты охренел, — пробормотал неверяще я, отпустив руку
мертвеца, на лице которого застыл леденящий душу ужас. Обиженно
насупившись, закрыл ему челюсть и прикрыл глаза, чтобы не подумали,
что он умер от страха, а не яда. — Ну и пошёл нахрен.
Пожалуй, освобождение моего чёрного сердца стало для меня не
такой радостной новостью, как я думал. Но, по крайней мере, я
полностью убедился в том, какую способность мне подарило чёрное
сердце. Наверное, осознание этого ко мне пришло ещё давно, в
конце-то концов, меня много кто не любит, однако оно подавлялось
сферой, не давая в полной мере разобрать то, что я чувствовал.
М-да…
Определённо, тяжело быть нормальным человеком, когда ты в
буквальном смысле поглощаешь направленные на тебя негативные
эмоции. Но, опуская вопрос сердца, остается вопрос не менее
насущный и актуальный:
Кто отравил старейшину и зачем?
Смерть старейшины, не считая внешних проблем, принесла и
множество внутренних. Как ни странно, одной из таких проблем был
забытый судьбой малыш Ан Хаян. Я, то есть. В конце концов, мне
вновь придётся назначать мастера — по-другому никак. Опуская то,
что должен быть человек, который будет следить за моим состоянием,
который в случае чего может быстренько меня прибить и просто
направить личный рост в «нужную» сторону, есть ещё такой интересный
момент, как положение в секте.
Да, старейшины теоретически могут меня сбагрить какому-нибудь
условному учителю фехтования, у которого хватило бы квалификации
правильно меня обучить, посвятив его в секрет моей «природы» (и это
даже может нормально закончиться!), но по правилам секты это было
запрещено — члены секты одного поколения не могли принимать друг
друга в ученики, и плевать, что мне восемь лет, а условному
«собрату» — тридцать.
Моим мастером в секте может быть лишь кто-то выше меня
поколением. Это, конечно, не распространяется на формальное
наставничество, мне вполне могли найти
как-бы-личного-учителя-но-как-бы-не-личного-учителя «моего»
поколения (так и учат со всеми, в общем-то), однако речь идёт о
полноценном мастере, дабы не было ещё больше конфузов, когда
восьмилетний мальчик, не имея фактического наставника, будет иметь
положение выше старших и более сильных детей. Почему нельзя отдать
меня в ученики какому-то условному хранителю знаний секты первого
поколения?