Старик непонимающе захлопал глазами, опустив на меня взгляд.
Я широко улыбнулся, осознавая, что мне достался лучший из
возможных вариантов.
— Теперь-то я смогу с вами убирать секту, мастер!
Старичок подзавис. Почесал голову, облокотился на швабру, поднял
взгляд на облака. Кажется, захотел прикурить. Он выглядел
неприлично задумчивым, а иной раз словно к чему-то прислушивался. В
конечном итоге просто добродушно улыбнулся, приняв какое-то
решение.
— Если ты этого действительно желаешь, Ан Хаян, так тому и
быть.
Положение жертвы пространства-времени было странным всегда — о
том, что он был учеником старейшины, знали все и с самого начала,
но особых бонусов, которые есть у всех учеников других старейшин,
ему это не давало: пока условный ученик другого мастера спал в доме
старейшины отдельно от остальных детей, Ан Хаян, как и подобает
сироте, которого решила принять секта, кучковался с остальными.
Проблема в том, что женщины, которые следили за группой жертвы
пространства-времени, чтившие правила намного больше тех, кто их
придумал, не могли смотреть на то, как ученик второго поколения
целого старейшины, ещё совсем крошечный Ан Хаян, злобно смотрит на
пихающегося мальчика. Да не равного, а третьего поколения! Так же
нельзя!
Ребёнок задорно смеялся, продолжая пихать ногой лицо жертвы
пространства-времени, бровь которого уже активно дёргалась.
— Так не может быть! — женщина, наблюдавшая за этим, сжала
фартук.
Как ни странно, остальные сиделки в этом её поддержали. Они были
слугами секты и по-настоящему чтили её законы и устои. Ученик
второго поколения, тем более ученик самого старейшины, не мог спать
вместе с детьми третьего поколения!
В результате жертву пространства-времени уже тогда выделили,
собственноручно смастерив кроватку, куда отдельно укладывали.
Подливало масло то, с каким довольством иногда Ан Хаян смотрел на
плебеев, лежавших на пусть тёплом, но полу, в куче себе подобных
карапузов. И если сначала дети просто не понимали таких взглядов,
то уже года в два первые зачатки мозга (сомнительные) появились.
Малыши сами не могли понять, что им не нравится, но они поняли
одно: тот красноглазый чудик какой-то мутный.
А ещё он не играл с ними, не общался и вообще почти не обращал
внимания! И к нему целые старейшины иногда приходят! Почему к нему
— да, а к ним — нет? Они что, хуже? Непростительно!