Чёрное сердце словно толкало меня, и у меня не было в планах
противиться этому — не сейчас.
— Этот меч проклят, — заговорчески улыбнулся я, смотря в глаза
умирающего разбойника. — Тот, кого им убьют, отправится прямиком в
Преисподнюю. Передавай своей матери от меня привет.
На меня накатила волна чистого ужаса, агонии, боли, страдания,
ненависти и бессильной злобы. Столько эмоций, столько оттенков и
переживаний, меня едва ли не затопило силой. Если бы не состояние
внетелесности, то моя улыбка стала бы только шире, захотелось
весело засмеяться и, кажется, даже сплясать.
Резким движением достал из разбойника меч. Тело упало.
Вытащил меч я офигеть как аккуратно, из-за чего лицо и одежду
немного заляпало кровью. Меня это, правда, не смущало — даже
создавалось впечатление, что тело по чуть-чуть впитывает эту
кровь.
И в который раз наступила тишина: разбойники поражённо смотрели
на заляпанного кровью ребёнка, возле которого лежало тело их
товарища. Никто не хотел нападать, видимо, ожидая приказа главаря.
Сам же главарь не спешил что-либо делать, хмуро разглядывая
лежавшее возле меня тело.
— Ты меня удивил, — наконец, произнёс он. — Стать второклассным
мастером боевых искусств в таком возрасте…
Я закатил глаза, чувствуя, что если не буду здесь всех
перебивать, то псевдо-пафосные разговоры продолжатся и дальше.
— А ты меня нет, и что дальше? — презрительно скривился я,
чувствуя себя мелким мажором. — Хотя, нет, знаешь, я удивлён.
Удивлён тем, что ты вообще умеешь разговаривать, обезьяна немытая.
Вы будете нападать, или вам нужно какое-то специальное приглашение?
Так вот: я разрешаю!
Судя по тому, насколько стали круглые глаза паренька со шрамом,
своим поведением я ему неплохо сейчас так порвал шаблон.
— Я и не знала, что ты можешь быть таким хамом, оппа, —
восхитилась сестрица.
Правда, сердце почувствовало от неё лёгкий прилив сил,
указывающий на то, что её восхищение несёт скорее отрицательный
характер. Ой, как будто бы я должен проявлять уважение к такому
сброду, смешно. Неизвестно, сколько людей они убили и ограбили, и
сколько всего успели сделать с простыми людьми. К таким проявлять
хоть минимальное уважение — себя не любить.
Про, собственно, сброд и говорить нечего — чёрт его знает,
сколько раз эта треклятая пещера успела погрузиться в тишину,
однако на этот раз она была особенно гнетущая. Моё сердечко
буквально купалось в их коллективной злобе, а, в частности, в злобе
главаря — он даже не подозревал, что своими эмоциями делал меня
сильнее. Я уже и восстановиться успел после первого убийства. Но
понять можно — решил тут главарь показать своё признание, а его тут
же опустили.