Так что, после окончания университета я, скорее всего,
отправлюсь в консульство в Токио, где буду представлять Российскую
империю, если не найдет кандидата получше, у этих, помешанных на
традициях узкоглазых, которые, говорят, кое-где все еще живут во
временах средневековья. Чего не знаю, того не знаю, подтвердить
этот атавизм прошлого или опровергнуть все же не в моих силах — я в
Японии никогда не был и проверить данное утверждение не
представлялось возможным. Хотя, положа руку на сердце, могу смело
уверить, что проверять не слишком то и хочется, поэтому Токио для
меня, точнее его консульство, потолок Японской культуры, если до
этого, конечно, дойдет. Да и не пускают гайдзинов в святая святых,
поэтому мы имеем очень смутные представления о том, что творится в
их кланах.
— Унижай и властвуй! — провозгласил я, глядя на
взбесившуюся еще больше сестру. — Сонька, выколи глаз тому, кто
тебе сказал, что мужики штабелями складываются при виде мощей. У
девки и вот тут должно быть, — я провел рукой на уровне груди, — и
сзади. Чтобы было за что подержаться. Ты же доведешь себя скоро до
того, что муж в первую брачную ночь будет полночи у тебя грудь
искать, чтобы удостовериться, что его не надули и не подсунули
мальчишку. Каким бы он извращенцем в итоге не оказался, а ему, как
не крути, нужен будет наследник.
— Я тебе сейчас глаз выколю! — взбешенная Соня вскочила на
ноги. И чего она так завелась-то? Что я такого сказал?
— Николай, прекрати дразнить Соню! — мама бросила вилку и
стукнула по столу ладонью. — Взрослые люди, а ведете себя, как дети
малые. — Я внимательно посмотрел на нее. Так и есть, ее что-то
беспокоит, да так сильно, что Великая княгиня Рокова даже позволила
пробиться наружу чувствам. А ведь мама считается эталоном
воспитанности и сдержанности. Ну тут нет ничего удивительного,
все-таки доступная ей магия смерти требует сильной самодисциплины,
чтобы случайно некрупный город в не слишком спокойный погост не
превратить. И такие проявления эмоций были для нее совсем не
характерны. Настолько, что я даже начал испытывать
беспокойство.
— Мама, что с тобой? — я нахмурился и опустил вилку с
последним куском торта. От сунувшейся было ко мне Сони я
отмахнулся, и она, видя мое напряжение, тоже повернулась в мамину
сторону и от удивления шлепнулась обратно на стул.