— Вы допускаете, что к этому инциденту могут быть причастны
третьи лица, находящиеся за пределами Российской империи?
— Мы сейчас допускаем любой вариант развития событий. Но, я
клянусь, что убийца будет найден и понесет за это самую страшную
кару, потому что из-за его действий, династия в самом деле может
прерваться...
Я выключил монитор и задумался. Мог ли дядя быть не виноват в
смерти моего физического тела? А ведь то, что он говорил, могло
быть правдой. Мы с отцом последние представители династии по прямой
линии. И моя гибель грозит пресечением правления прямой линии
Роковых. Да и не помню я, чтобы дядя хоть раз высказал недовольство
моей незавидной особенностью. Даже тот факт, что оказывается
Петербургский университет был основан только исключительно из-за
меня дает определенный повод, для размышлений. Если только дядюшка
не пускал пыль в глаза моему отцу.
Я лег, снова прикрыв глаза и заложив руки за голову, стараясь
вспомнить все, что предшествовало нападению за несколько дней.
Когда я рассказал, что подал документы в университет и прошел
собеседование, отец похвалил меня. Он ни разу не выразил своей
обеспокоенности, а ведь, как младший брат императора, он должен был
хотя бы напрячься, ведь именно отец знает Михаила как облупленного.
Короткий разговор с дядей, он одобрил мой выбор, и ничем не выразил
недовольства. Император всегда говорил со мной предельно честно и
прямо, и если бы его хоть как-то коробил этот факт, то, я думаю, он
все же прямо мне об этом сказал: «Коля, не позорь семью». Ведь
именно так он сказал, после моей вылазки в люди в непристойном
формате на мое совершеннолетие, которое застукали журналюги и
раструбили по всей империи. Он был в ярости, но не позволил себя
даже оскорблений в мой адрес.
Беспокойство одолевало лишь маму. Вот она просто места себе не
находила и начинала сильно нервничать, когда отец задерживался у
брата. Когда же он возвращался, она снова становилась безмятежной.
Моя мать знала или догадывалась, или просто подозревала, что нечто
подобное может произойти, если я выставлю себя в университете
напоказ.
Тот гвардеец, он ведь так и не снял шлем, хотя был так увешан
различными амулетами с ног до головы, что волноваться ему было не о
чем. В голове промелькнул образ Оми, зашедшего в ночлежку и
держащего под мышкой шлем. Ну, ладно, допустим, что он просто
перестраховывался, все-таки маг смерти — это маг смерти, как ни
крути. И, скорее всего, о причинах своего появления он тоже не
солгал. Только вот оружие, которое он использовал, было редким
артефактом и чуть ли не штучным товаром, состоящим на вооружении
только у личной гвардии императора. Все как-то запутанно. Мама —
вот ключ к этой разгадке. Она вскочила и сразу же закричала, чтобы
я бежал. А ведь сразу было не понятно, что гвардеец забыл у нас
дома, может быть, их прислал отец или император, чтобы нас защитить
от потенциальной угрозы. Вот только угрозы никто, кроме княгини не
ждал. И я даже знаю, почему она молчит сейчас и почему эти бараны:
мой отец с дядей застопорились. Во-первых, мама, зная, что ритуал
ей удался, сейчас сидит тише воды, ниже травы, чтобы случайно не
навести на мой след убийц. А, во-вторых, кто будет слушать
перепуганную женщину, в начисто отбитом шовинистическом обществе?
Особенно, если эта женщина только что потеряла сына и не может
совладать с эмоциями? Вот поэтому следствие и зашло в тупик. Отец
же не видел беспокойства жены, иначе у него появились бы вопросы. А
слова истерички Софьи никто всерьез воспринимать не станет, даже,
если она пришла к тем же выводам, что и я. Она уже давно
зарекомендовала себя девицей, делающей из мухи аллигатора, раздувая
любую небольшую новость до планетарных масштабов.