— Гадство! Киг! — Брауни разрывалась на части. Сбежала дочь Владыки, еще и служанка, за которой Владыка приказал присматривать, упала в обморок прямо у нее на глазах. Нащупала пульс Киг. Дышит!
— Киг, полежи здесь. Я быстро!
Брауни вылетела из комнаты, понеслась по коридору, добежала до магического ящика. Дверцы распахнулись. Внутри никого. Гадство! Потеряла! Она бегала туда-сюда по коридору, застонала от отчаяния. «Гадство. Гадство. Гадство!» — кричала стражница. Единственный выход отсюда — магический ящик, но там Эйль нет! Где она может быть? Как сквозь землю провалилась! «Найду ее позже!» — пообещала самой себе Брауни.
Она сжала кулаки и пошла обратно в комнату Эйль, где без сознания на полу лежала Киг. Брауни переложила тело девушки на кровать.
— Тяжелая как свинья! — причитала Брауни.
Киг лежала на кровати безвольной куклой.
«Что теперь делать?» — думала Брауни. Владыка с нее три шкуры спустит!
Она подошла к стене, задумчиво провела по ней рукой. Брауни такого в жизни не видела! От прикосновения лианы с бабочками исчезли. Вместо стен появились водопады. Вода окатила с головы до ног, заливала пол. Брауни вытаращилась и открыла рот.
«Да чтоб тебя!» — пробормотала стражница себе под нос.
Подбежала к Киг, похлопала ее по щекам. Девушка не очнулась! Брауни закинула ее на плечо. Держаться на ногах стало сложно! Вода заливала комнату, клетку, прикроватную тумбу и кровать. Брауни выбежала в коридор. Вода яростно бежала следом, словно невидимая водяная рука желала раздавить двух девушек.
Брауни добежала до ящика, влетела внутрь и лихорадочно нажала новую кнопку с полоской. Вода начала понемногу затекать, но дверцы вовремя закрылись, и стражница привалилась к зеркальной стене. Пронесло! Вниз ящик опускался медленнее, чем поднимался. И в голову закралась мысль, что рядом кто-то есть. Брауни свалила ношу на пол и нащупала пальцами кинжал. Киг так и не очнулась. Поскорее бы выбраться отсюда! Остается молиться, чтобы Эйль осталась жива и поскорее нашлась!
Эйль пялилась в потолок. Снова заперта. Да сколько можно? Она ждала, пока отец вернется и все ей расскажет. Мерила шагами комнату, наблюдала с окна за прекрасными созданиями. Но потом легла на кровать. Что за мучение — смотреть за Маркусом с высоты птичьего полета? Она скучала по нему. Может Эригон прав? Может она и в самом деле пленница? Правду ли говорит отец о том, что защищает ее?