Одни были одеты в простую, иногда парадную одежду, подходящую
для повсеместного использования. Мужчины были в пиджаках и куртках,
девушки - в платьях средней длинны.
Вторая же группа носила военные кители. И особое мое внимание
привлекали дамы в этих самых кителях. Их было меньше, чем мужчин,
но на большей части из таких дам были юбочки чуть выше колена. По
мне - всё ещё холодновато для такого, но красавиц это, кажется,
нисколько не смущало, а парни могли оценить их стройные ножки.
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что буквально пялюсь
на встреченных девиц в коротких юбках, и это хорошенько так меня
отрезвило. Что-то тут не так. С чего бы меня вот так вдруг начал
волновать половой вопрос?
Хотя начав размышлять об этом, я довольно быстро нашел ответ.
Сколько мне лет? Не ГНЕВУ, а телу? Что-то вроде двадцати
одного-двадцати двух. И учитывая, как именно прежде жил Дмитрий
Старцев, у меня есть стойкое ощущение, что он на момент смерти все
ещё был девственником…
— Вот дерьмо… — выругался я, осознав это. Мне проще было рвать
людей голыми руками, чем заниматься вопросом поиска себе самки для
удовлетворения низменных потребностей. Я же Стремление! Божество! Я
не должен…
А вот у этой ножки очень даже хороши, да ещё и бедра…
— Так… — остановился я и выругался. — К списку дел добавилось
ещё одно. Мне необходима женщина… Хлад! Да я только начал свыкаться
с тем, что мне срать надо, а тут ещё…
— Э-э-э…
— Что? — нахмурился я, увидев запнувшегося и удивленно
уставившегося на меня парня, который видимо случайно услышал
последнюю часть моего маленького монолога. Надо стараться держать
собственные мысли за зубами.
— Если интересно… — икнул он. — Я могу достать для взрослых…
— Что для взрослых? — не понял я.
— Ну… это…
— М?
— Подгузники.
Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы не оторвать ему
голову.
— Я бабочка. Я синичка. Я чувствую мир и покой… Чертовы сиськи
сестры, это они виноваты! — пробормотал я и пошел прочь. — Тьху!
Держать мысли при себе!
***
Хотел бы я, чтобы деканом военной кафедры оказалась горячая
зрелая дама, но им оказался уже немолодой, с сединой в волосах
мужчина. На нем был военный мундир с нашивками, и лицо украшала
пара давних шрамов, и в данный момент этот ветеран рассматривал
меня крайне хмурым и внимательным взглядом.