— Август работает на нашу семью уже больше двадцати лет. Неужели
ты его в чем-то подозреваешь, Дима?
Мне вновь захотелось огрызнуться, но я сдержался. Лучше пусть
продолжает. Чем сильнее я раздражаюсь и злюсь, тем слабее
последствия выпитого «чая».
— Что было в чае, Август? Что ты туда подмешал? Я уже чувствую,
как меня слегка ведет. Думаю, будь на моем месте кто другой, минут
через десять он бы уже потерял сознание.
— Что вы, Дмитрий Алексеевич, в чае совершенно ничего не было.
Как и сказала ваша сестра, я служу вашей семье больше двадцати лет.
Я менял подгузники вам обоим, так что…
— В таком случае, выпьешь с нами? — предложил я, поднимаясь
из-за стола, пошатываясь, хотя это больше для вида. Кипящий внутри
гнев уже практически полностью переборол действие яда. Правда
приходилось себя слегка подстегивать. Злиться без какого-либо
стимула со стороны довольно сложно.
Я трясущейся рукой взял чайник.
— Прошу, — протянул я его слуге. — Если с чаем все в порядке, и
мне просто стало плохо, то ничего же не случится.
Внезапно слуга отступил, выхватил из-за пола ливреи револьвер и
наставил его на меня.
— Ох! — шокированно ахнула Даша. — Август, вы же были нам…
— Заткнись! — рыкнул слуга. — Все должно было быть не так. Вы
должны были уснуть, и тогда я бы доставил вас в нужное место.
— Куда? — спросил я, смещаясь чуть в сторону, чтобы закрыть
собой Дашу.
— Я сказал заткнуться. Вы поедете со мной, так или иначе, а
затем ответите на несколько вопросов. Если ответы устроят моего
господина, то возможно, вы проживете следующие сутки.
— Твой господин, кто он? — продолжал я задавать вопросы.
Но тут нас всех кое-что отвлекло – идущий снаружи звук моторов.
Прямо сейчас к дому кто-то подъезжал.
— Нет-нет, слишком рано! — испугался слуга. Выходит, это не его
друзья. Но и вряд ли наши. Скорее уж «конкуренты». Получается, есть
как минимум две стороны помимо нашей. Одна хочет нашей смерти,
другая - вначале что-то выяснить, а затем избавиться от последних
Старцевых.
Интересно…
— Быстро за… — начал было говорить Август, но осекся на
полуслове.
Я сделал шаг вперед. Уловив мои намерения, слуга запаниковал и
выстрелил. Пуля пробила бедро, а я взвыл от боли.
Но боль — это хорошо, боль порождает гнев.
В один прыжок я оказался рядом со слугой, перехватил руку с
оружием и сдавил её с такой силой, что кости не выдержали. Август
взвизгнул фальцетом, попытался вырваться, но ничего не
получилось.