Офицер знал, что смерть рядом, но искренно верил в мины, с
любовью уложенные вокруг предполагаемого места появления врага.
Впрочем, сюрпризы исключать тоже было сложно, поэтому капитан взял
себя в руки, прогнав непрошенное волнение.
Распаковав магнитофон, вставив батареи и свежую кассету,
Тихомиров подключил микрофон, убрав аппарат подальше. Вокруг него
шумел лес, дубы шевелили ветвями, будто подбадривая офицера, хотя
тот и знал, что это всего лишь ветер, но даже эта поддержка
помогала. Улыбнувшись в ту сторону, где засела Варенька, капитан
включил запись.
— Волдеморт! — выдохнул товарищ капитан в микрофон, в
тот же миг срываясь с места. Секундой позже послышалось два хлопка
и мощный взрыв двух или трех мин, сработавших почти одновременно.
Успевший упасть на землю, офицер некоторое время полежал,
прислушиваясь, только потом двинулся разглядывать улов.
— Ванечка, выходи спокойно, — услышал он тихий голос
Вареньки. — Все хорошо получилось.
Их первая боевая операция, похоже, закончилась. Подойдя ближе к
покинутому месту, товарищ капитан и сам убедился в том, что этот
фарш крупного помола ничего плохого никому сделать уже не сможет.
От вида внутренностей капитана давно уже не тошнило, а мысль о том,
что они уменьшили поголовье врага, приятно грела. Можно было
возвращаться.
Категорический отказ Невилла отправляться с ней Августу
ошеломил, но спорить с обнаглевшим сопляком женщина не стала, а
наложила Империо со словами «это для твоего же блага», запустив тем
самым цепочку не самых простых событий, ибо юные дамблдоровцы, как
они себя теперь называли, договорились каждый день посылать сову с
короткой фразой…
В этот день не прилетела сова от Невилла, да и ответа от него ни
Парвати, ни Лаванда не дождались — сова просто вернулась с
зачарованным на одного адресата пергаментом. Девушки сразу же
сделали логичный, как им казалось, вывод — Невилла убили
пожиратели, прятавшиеся под личиной его бабки. С этого момента
друзей у дамблдоровцев больше не было, ведь любой мог оказаться
врагом. Молодые люди частично паниковали, а частично как раз
напротив.
Спусковым крючком стало убийство… Сьюзан Боунс гостила летом в
семье Энтони Голдстейна, молодые люди явно симпатизировали друг
другу, и тетушка совсем не возражала. Не возражали и родители
Энтони, милая и добрая девочка, лишившаяся родителей в раннем
детстве, пришлась по сердцу миссис Голдстейн, что в этой семье было
определяющим фактором. Прилетевшая сова обозначила начало настоящей
войны. Рыдания, донесшиеся из комнаты девушки, заставили Энтони
нестись к ней как на пожар. На полу небольшой комнаты, в которой
наличествовала кровать, стол, стул и девичий трельяж, на полу
сидела отчаянно рыдающая девушка.