– Моя дочь… – вздохнула женщина, выудила из сумки носовой платок и промокнула пот над губой и под крестиком, в том обгоревшем от однообразных декольте треугольнике, по которому, как по кругам древесины, можно безошибочно распознать возраст. – Она ходила на эту вашу… Ерундистику…
– И? – Таня с усилием удержала на лице вежливую улыбку.
– А то вы не знаете! Все! Как подменили! От мужа ушла, на семью… – на шее задрожала дряблая кожа. – Да как так можно-то? Судьбы людям ломать? А?!
Таня пока не услышала ничего конкретного, но чувствовала: женщина не просто не врет, но еще и с трудом держится, чтобы не расплакаться перед чужим человеком. На такой случай Байгозин никаких инструкций не давал, а блюсти кодекс стюардессы перед живыми эмоциями Тане казалось издевательством. И потому она молчала, не зная, как реагировать.
– Вот вы тут все сидите такие… Ага… А внука теперь мне поднимать? – женщина снова начала заводиться, раскачивая децибелы. – Я не железная, я тридцать лет от звонка до звонка на швейном предприятии… Большего она достойна! А я? Сидит такая достойная, палец о палец не ударила! Этот ваш, – она ткнула пальцем в брошюру, – про олигархов ей насвистел. Каким олигархам-то она беременная сдалась?
– Мы обычно не рекомендуем замужним…
– Не рекомендуют они! Вы бы своему-то балаболу не рекомендовали лучше хрен свой из ширинки вываливать, куда ни попадя!
– Послушайте, он ничего никуда не… – у Тани даже язык не повернулся повторить такое непотребство. – Он уважаемый человек, психолог…
– Хренолог! – отрезала ветеранша швейного цеха. – Так и знайте, я до прокуратуры дойду!
– Николай Артемович не мог никому советовать уйти от мужа! Тем более, в положении!
– Так до встречи с вашим Артемовичем моя Катя и не была в положении! Устроился! Деньги стрижет, да еще и под юбки лезет! Да за такое его бы при Сталине… – скандалистка изобразила ножницы.
– Вы что-то путаете. Я поговорю с Николаем Артемовичем, он все объяснит. И, уверена, посоветует вашей дочери помириться с мужем, хотя бы ради ребенка.
– Обрюхатил – и мирить?! Да вы за кого меня тут!.. – капиллярная паутинка на щеках приобрела пурпурный оттенок.
– Женщина, отойдите в сторону, – Красков появился как нельзя вовремя, и Таня впервые не пожалела, что наняла его.
– Головорезов своих на меня травить?! Я в прессу! На телевидение! – после каждого слова женщина жадно глотала воздух. – На «Нельзя молчать»! И пусть берут у него ДНК!