– Еще приползешь, будешь прощения просить… – Байгозин на всякий случай отошел подальше, к лифту. – Но я тебя не приму!
– Переживет и без такого недотырка! – Люська отодвинула подругу, снова замахнулась ложкой, но лифт появился как нельзя вовремя, и Байгозин молнией нырнул в спасительную кабину. – Вот паскуда… Значит, бросила его все-таки! Молодец! Так ему!
– И уволилась, – сообщила Таня задумчиво.
Впервые в жизни она гордилась собой. Не потому, что ее похвалили, просто вдруг по-настоящему была уверена, что поступила правильно. На это, правда, вся радость от момента закончилась. Розовые очки спали, крылатые единорожки, порхавшие в животе от Байгозинского словоблудия, растворились в желчи, и на языке появился горьковатый привкус реальности. Четыре года, два месяца и… Сколько там? И пятнадцать дней. Все это время со смачным хлюпом всосалось в канализацию. И кто она теперь? Безработная девица в чужом городе. Ни высшего образования, ни финансовой подушки безопасности, ни перспективы брака, – хотя, как выяснилось, ее и не было изначально. Как все это назвать одним словом? Очень просто: никто. Никто со здоровенной такой буквы «Н».
– Ты же не собираешься плакать из-за этого лоха чилийского? – Люська вернула ложку на место и с подозрением покосилась на оцепеневшую Таню.
– Нет, – искренне отозвалась та. – Но кому я теперь нужна?
– Шутишь? Мужиков-то в Москве – задницей ешь.
– Да я не про это. Аренду платить надо, а у меня работы нет. И квалификации…
– С арендой разберемся, если что. Я заплачу. На отдых откладывала, но… Раз уж такое тут. Развейся слегонца. Бабу его найди, надо ей хотя бы шины проколоть, я не знаю. Или это… – Люська усмехнулась. – Мне тут одна в салоне рассказала. Короче, у своего в телефоне какую-то лохудру нашла. Он ее еще Федором Палычем записал, затейник. До этого додумался, а переписку потереть – нет. И вот открыла, значит, клиентка моя, сообщения, посмотреть, что за Федор Палыч названивает кобелю ее в два часа ночи… А там фотки-то, фотки! Ну, говорит, и сиськи у этого Палыча!
– И что она сделала?
– Ну, по мне лучше б сразу ему этим телефоном по щам, но она говорит: муж, как-никак. Дети, все такое. Зарплата, опять же, косарей двести, черная. Вот так выставишь – а он будет алименты по сто рублей переводить, – Люська скривилась, всем своим видом демонстрируя презрение к сильной половине человечества. – Короче, она телефончик этого Палыча скопировала – и не поленилась рекламу запустить. Досуг, мол, сауна, полный пакет услуг. А главное – как-то там намудрила, чтобы эти объявления муж увидел. Представляешь? Сразу романтику начисто смыло!