Где-то я его понимал. Тоже больше нравится вот так, на природе
стрелять. В помещении как-то оно не то совсем.
— То ли дело в Америке! — вставил Семен. — Там у них такие
стрельбища, ух! Жаль, что у нас таких нет. Да и спецов тоже
маловато, чтобы, значитца, культуру стрелковую прививали, а не
просто технику давали.
— Интересно, — выдал я, задумчиво, — а если у нас попробовать
сделать что-нибудь эдакое?
— Да ну, — сморщился Дмитрий Владимирович, самый старший из нас.
— Город у нас небольшой для такого, да и не уверен, что спросом
пользоваться будет. Тут ведь проще в лес уйти, да уток пострелять.
Ну и опять же, спецов хрена найдешь. А те, что у нас в городе есть,
так один Палыч вон за пояс всех заткнет.
— Что верно, то верно, — ненароком вздохнул мой инструктор. —
Хочется, чтоб вот прям ух! А с тиром нашим получается только
эх.
Посмеялись, выпили, кто сок, кто пиво, а кто, как Костя, своё
«буэ». Крепкие напитки в этой компании никто не пил. Да и пиво было
только так, для разгона аппетита. Хотя для такого шашлыка это было
лишним. Парная свининка получилась отменной. А уже с картошечкой в
углях, да овощами там же... В общем, день удался на славу.
Разъехались мы только что-то около десяти вечера. Уже довольно
рано начинало темнеть, так что задерживаться не стали. Собрали с
собой весь мусор, включая гильзы, навели кое-какой порядок, да
разъехались по домам.
А вот в обед следующего дня я уже снова стоял у дома Палыча.
Хотелось уточнить несколько вопросов, на которые ответ дать может
только он.
— О, Юр, ты чего? — вышел он из дома, на стук в дверь. —
Случилось чего?
Жил Виктор Павлович в небольшом двухквартирном домике. Жил один,
семьей не обзавелся. Помотала его в жизнь в своё время по горячим
точкам, так что было как-то не до женитьбы. А потом, как он сам
вчера говорил, поезд уехал.
— Здравствуйте, Виктор Палыч, — поздоровался я с ним. — Дело у
меня к вам. Можно?
— Да проходи уж, коль пришел, — хмыкнул он, пожимая протянутую
ладонь. — Сейчас чайку поставлю.
Внутри у Палыча всё было по-холостяцки, даже, можно сказать,
по-армейски. Минимум мебели, и мелочей, для уюта. Голые стены с
какими-то простецкими обоями, крашеный деревянный пол и мебель
такая, что прям девяностыми пахнуло.
— Ну, рассказывай, давай, с чем пожаловал, — до момента, пока
кипел чайник, никаких серьезных разговоров не было. Так, о погоде,
да политике поговорили, и на этом всё. — Заинтересовал ажно.