Вдох, выдох и попытка перенастроить мысли на что-нибудь другое.
Эти я оставил в копилке, и разбирать их буду чуть позже. Сейчас
нагружать мозги теориями и догадками не самое подходящее время.
Лечащий врач заявился ко мне минут через двадцать после
завтрака. Высокий мужчина, лет под сорок. Крупное телосложение,
интеллигентное лицо и добрая, я бы даже сказал, отеческая,
улыбка.
— Ну-с, голубчик, — улыбнулся он, потирая руки, — говорят, вы к
моим девочкам пристаете?
— Врут, — моргнул я, откладывая телефон. — Причем нагло! Я
вообще-то при смерти, как я могу к кому-то приставать? Заражение
крови опасная штука.
— Шутим, значит, — посерьезнел он. — Это хорошо, хорошо.
Полчаса. Целых полчаса этот, хм, уважаемый человек мурыжил меня
вопросами. Тыкал, куда попало, щупал, мял, дергал, короче
издевался. Я же стойко терпел эти мучения, лишь изредка комментируя
своё состояние.
— Кажется, при вашем поступлении что-то напутали, — с каждой
манипуляцией взгляд доктора всё тяжелел и тяжелел. — Давайте так.
Вы полежите еще деньков пять. Мы возьмем все анализы, сходите на
УЗИ, сделаем вам рентген, а то в карте написано о каких-то
сломанных ребрах и уже после поговорим о выписке. Договорились?
— Да, конечно, — кивнул я, без всякого желания спорить. — Можно
часы посещений уточнить?
— Пока только передачки, — сказал, как отрезал док. — Вы в
инфекционном отделении, молодой человек.
С Костей я созвонился сразу по уходу Андрея Васильевича, как
представился врач. Слышать меня были рады, но вот и удивление в
голосе прочувствовать удалось в полном объеме.
— Юрец, а Юрец, вот расскажи, как ты умудрился напороться в
наших куцых лесах сначала на медведя, а теперь и на волка? — бухтел
в телефоне голос друга. — Саныч волосы на себе рвет. Он ведь
лесничий местный, и отчеты писать приходится. Десять лет всё тихо
спокойно было, а тут, как ты решил в охотника поиграть, так всё
через одно место! Нет, шатун еще понятно, с натяжкой, но понятно,
но волчару ты как мог встретить? Тем более здесь!
— Это ты мне расскажи, — криво усмехнулся я. — Кто мне втирал,
что леса у нас вокруг города спокойные? Кто про зайцев с глухарями
заливал, а? Тоже мне, друг, называется. Или таким образом
избавиться от меня хотел? Всё Нинку простить не можешь, а
дружище?
— Эй, эй, Юр, ты чего? — в Костином голосе прекрасно слышалась
его растерянность.