Иван
чувствовал, что девушка умерла буквально только что. Черт! Она не
должна была даже успеть остыть, но при этом диагностическое
заклинание заявляло, что тело было лишено малейших следов жизненной
силы и энергии. Очень неприятные и настораживающие мысли возникали
от такого диссонанса.
Попытка
проследить за убийцей провалилась. Именно убийцей! Кем еще могла
быть та фигура в цилиндре? Но дозорный принес сигнал, что мужчина
внезапно пропал… Полетав немного по округе и никого не найдя, Иван
поспешил вернуться домой. Выложил химическое оборудование в подвале
и пошёл будить Родиона.
День перед
первым выездом Лудильщикова в свет пролетел во мгновение ока. Ваня
почитал материалы по целительству, заглянул в труды по праву, но
углубляться ни во что не захотел. Заглянул и в купленный накануне
талмуд «Этикет. Выход в свет. Сокращенное издание.». «Мдаа» - Ваня
печально вздохнул, оценивая внушающую трепет толщину
«Сокращенного», но решительно пододвинул книгу к себе. Чтобы в не
ударить в грязь лицом, нужно было хотя бы ознакомиться с
содержимым.
Потом он позанимался с Таей
грамматикой и перекусил, послонялся по дому, в очередной раз
прикидывая где и как будет размещать и оформлять помещения под
будущую частную целительскую практику… Вот собственно и день
прошел. Осталось одеться и выйти.
Повертевшись
перед зеркалом и проверив, ничего ли он не напутал в своем наряде,
Иван поправил орден, закрепленный на груди, открыл портал и шагнул
на площадь перед роскошным домом, в котором проживали Татьяна с
мужем. Впрочем, это еще не венец роскоши и тщеславия рода
Вяземских. Чуть дальше по улице обитало старшее поколение этого
семейства. Вот уж где дворец, так дворец!
Огибая
стоящие перед домом экипажи и богато украшенные самобеглые коляски
наш граф достиг широченной лестницы, опоясанной балюстрадой изящных
перил. Перед ним открылись массивные входные двери, дворецкий
поклонился и, молча, с нечитаемым выражением лица указал рукой в
направлении распахнутых настежь дверей, ведущих в анфиладу
проходных комнат. При этом Иван отчетливо уловил эмоцию осуждения,
исходящую от старого слуги – похоже, он уже умудрился нарушить
какие-то правила этикета.
Откуда-то изнутри здания доносились
звуки негромкой музыки. Оказавшись на мгновение в одиночестве,
Лудильщиков глянул на себя в большое ростовое зеркало, в очередной,
наверное - десятый раз осмотрел одежду, поправил орден Святого
Георгия на груди. Нет, что ни говори, а не место этому ордену на
гражданской одежде, совсем не место. Он может и не стал бы его
надевать в этот раз, если бы статут ордена прямо не предписывал его
обязательное ношение на всех публичных мероприятиях.