— Так меня никто и не проверял на наличие способностей. Ты вон,
тоже сразу не заметил, — я затаила дыхание, не дай бог, он увидит
двойную ауру.
— Действительно не заметил, — маг еще некоторое время сканировал
меня взглядом, а потом, наконец-то, отвернулся и продолжил
заниматься своими делами. Только после этого, поняла, что
напряженно затаила дыхание, будто боялась, что меня найдут.
Выдохнула, надеясь, что он не догадался об амулете, ведь амулет не
только скрывает вторую ауру, но и отводит любопытный взгляд, чтобы
никому в голову не пришло проверять мои способности. К сожалению,
он не спасает от целенаправленной проверки, как в этом случае.
Еще немного посидев у костра, от греха подальше, отправилась
спать, чтобы не мозолить глаза. Мало ли, вдруг Маркусу придет в
голову копнуть глубже, я ведь не знаю, насколько хорошо Николаус
сделал защиту, а проверять опытным путем не особо хочется.
Лежа на местном аналоге спального мешка, сделанного из звериных
шкур, не могла уснуть. Голова по-прежнему болела, не так сильно,
как утром, но все равно это мешало спать.
Устав пялиться на голые ветви деревьев и черное небо, закрыла
глаза и постаралась отстраниться от боли.
Как только я это сделала, тьма, стоявшая перед глазами, затянула
меня словно густая липкая жижа. В попытке спастись от кошмара,
резко распахнула веки и еще сильней испугалась.
Не знаю, где оказалась, но точно не в лагере и то, что это не
сон, уверена на сто процентов.
Я как будто вовсе не я. Зрение изменилось и все вокруг стало
серое и расплывчатое. Оглядевшись по сторонам, все равно не смогла
определить, где я.
Опустив глаза вниз, от увиденного испытала очередной шок.
Каким-то образом я превратилась в умертвие.
Махая перед глазами худой рукой с серой кожей и длинными
когтистыми пальцами, не могла поверить, что это моя конечность.
Внезапно поблизости раздался вой, а головная боль превратилась в
рокот голосов. Чужие мысли ворвались в сознание, сводя с ума. Дикие
чувства голода и холода охватили меня и заставили, в поисках
спасения, идти вперед.
Нас было много, нами управляла жажда убийств. Мы хотели утолить
вечный голод. Мы хотели ощутить тепло живой души, которая в
предсмертной агонии отдаст свою энергию. И пока мы не найдем себе
жертву, мы будем единым существом, но потом будем драться друг с
другом, за право забрать добычу.