Не успела подумать, дверь с шумом распахнулась, он влетел и
схватил меня сзади за волосы. Пытаюсь выкрутиться. Скачу, как дикая
обезьяна, ухватившись за его мощную руку. Но как не врезаюсь в неё
ногтями, Бес не ослабляет хватку.
– Ты что правда думаешь, если придёшь ко мне вот так,
предложишь потрахаться, я как слизняк растекусь и буду сидеть
облизываться, глядя на твою тощую задницу. Нет, ну правда дура,
если так думаешь. Да у меня даже не встанет. Это у Луки встаёт на
каждую соску. Но я не Лука.
Я грозно дышу, глядя на него из-под бровей. На темную челку от
резких движений упавшую на лоб. На черные ресницы, обрамляющие
карие глаза, на упрямые губы и нос. На поросшие черной щетиной
скулы и подбородок.
Бес держит меня за волосы, трепыхает как безвольное чучело, а я
с какой-то упрямой жадностью всматриваюсь в его лицо.
Пальцами он стиснул мне подбородок и потянул на себя.
В чертах злость, которую я разбудила, и тихая ярость непонятно
отчего. Губы искривлены издевкой. Да что я такого сказала? Не
понимаю, просто не понимаю. И продолжаю донимать, выуживать новую
злость.
– Ты же заплатил, почему не пользоваться.
– Так только шлюхи рассуждают, – его губы возле моего
лица и слова вылетают, оглушая, вбивая в меня ощущение, что я та
шлюха и есть.
– Я не шлюха.
– Так не веди себя как шлюха, – дернул ещё раз волосы
и отпустил.
Я отскочила к стене. Тру заболевшую сторону головы.
– Я не веду! – выпалила.
Сразу захотелось заплакать.
Он отступил, замолчал.
– Вот здесь сиди. И чтобы там я тебя больше не видел. Там –
моя территория. Смотри, чтобы у меня не появилось желание тебя
перепродать. Хотя, кто за тебя столько заплатит, – потом
злость его вроде немного поутихла. – Спать ложись и чтоб я
больше этого не слышал. Никогда. Ты живёшь тут до тех пор, пока я
не получу свои бабки.
Я подошла к раскладушке, села, грозно глянула. Какого чёрта я
это всё устроила? Теперь будет думать, что я веду себя как
шлюха.
Бес повернулся и вышел. Но когда он вышел я не испытала
облегчение. Нет. Что-то вроде обиды зародилось внутри.
Как так, другие лезут в открытую, при всех, этот не лезет,
отталкивает словно мерзкую жабу. Почему?
Вот честно. Когда я там, в доме услышала его слова – я заплачу.
Он говорил это так спокойно, как будто вот сейчас сунет руку в
карман и достанет пачку долларов. Тогда, я подняла голову,
посмотрела на его упрямый профиль.