Изнутри я выжжена, опустошена… изранена.
- Всевышний, за что ты так со мной? С нами? – слезы уже высохли, но так горько и больно, что боль пульсирует в каждой точке моего тела.
Смотрю на телефон и так хочу ему написать, но что с нами сделает эта правда? Какой понадобится срок привыкнуть к мысли, что я не буду его женщиной и женой?
Мы планировали иначе, а в итоге…
«Сестра, моя дорогая Камалия, как же мне жаль тебя и произошедшее с тобой и твоим мужем… Но я теперь одна и принимаю на себя все удары злого рока. Твоя дочь станет моей дочерью, не познав родной материнской любви, а я потеряю возможность быть рядом с тем, кого выбрало мое сердце».
В моем распоряжении вся жизнь… быть может и не будет она долгой, кто знает. Но вся она уйдет на то, чтобы погибать любя другого. В объятиях другого мужчины, которого буду звать своим мужем.
Снова начинаю плакать, сжавшись в ком на мягком ковре.
Слова Латифа меня ранили. Он никогда не позволял себе такого тона в мой адрес, неужели он правда считает меня такой? Неужели решил, что я и мой Орхан… Это же табу. Но люди не станут разбираться, а позор падет на всю фамилию Хуссейн, как и на семью Орхана.
Нет, я не могу так поступить с ними всеми.
Проглатываю эту боль, оставляя ее на волю Всевышнего и встаю с пола. Машинально расчесываю длинные черные волосы, не обращая внимания на то, что серые глаза из зеркала больше похожи на серые тучи и проливается дождь, стекая по моим щекам.
- Маарам, - зову служанку, и она тут же появляется. – Помоги пожалуйста с нарядом для ужина.
- Конечно, госпожа, Далия, - быстро устремляется к огромному шкафу с одеждой, а я скидываю с себя домашнее платье, оставаясь в нижней сорочке.
Смотрю в зеркало на чуть стройное тело, выглядывающий уродливый шрам из-под кружевного края декольте и тут же отворачиваюсь. Я ненавижу свое отражение. Ненавижу жалость людей, их грустные вздохи и вопросы о том, как мое здоровье. Ненавижу все это…
И вновь страдает сердце. Израненное болезнью, а теперь и любовью…
Маарам входит назад с зеленым платьем и помогает надеть.
Я люблю ее как вторую маму. Она со мной с рождения, поэтому ее дочь Лина стала моей самой близкой подругой, ведь мы росли рядом изо дня в день.
С ней я могу быть собой, и она не смотрит на меня как на богатую девочку, выросшую в золоте.