Он взял моё лицо в ладони и, бережно поцеловав мои губы, сказал:
– Как только мы прибудем на станцию, я передам тебя под присмотр своему товарищу. Ему можно доверять. Его имя Кордан.
Нахмурилась. Мне не понравилось то, что говорил Кесарь.
– Зачем меня кому-то передавать? – спросила, впиваясь взглядом в его фиолетовые глаза. – Я же с тобой буду. Ты сам говорил, что не отпустишь меня от себя ни на шаг.
Кесарь кивнул и сказал:
– Пока я буду докладывать о своей проведённой миссии и о тебе, Майя, всё это время ты будешь не рядом со мной. Но я хочу быть уверенным, что ты в безопасности. Кордану я полностью доверяю. Он позаботится о твоей безопасности. Понимаешь меня?
Положила свои руки на мужские ладони и, переплетя наши пальцы, прикусила в задумчивости нижнюю губу, но потом всё же спросила:
– Кесарь, что происходит? Что-то не так? Почему ты говоришь, что я буду в безопасности только с твоим товарищем… как его там имя…
– Кордан, – ответил он.
– Да, с Корданом. Мы же будем на базе, где работают и живут твои соотечественники! Или ты мне что-то не договариваешь?
– Тобой заинтересовалось моё начальство, – признался Кесарь. – И пока они не знают, что ты моя дейра. Они строят насчёт тебя свои планы, Майя.
Услышанное неприятно заскребло под кожей.
– Что?.. – переспросила, чувствуя, как страх сковывает меня.
Перед глазами тут же встала картина, как меня затолкали на платформу перед страшными инопланетными мужиками. Неужели всё повторится снова?!
– Твой дар уникален, Майя, – вздохнув, сказал Кесарь. – Они захотят с тобой поговорить и…
– Завербовать? – хмыкнула горько.
– Да. Но ты – моя дейра. Дейра Лорда неприкосновенна. Это закон. И уже неважно, какой ты имеешь дар и какой он у тебя силы, – Кесарь ободряюще улыбнулся. – Сделаешь, как я сказал? – я молча кивнула. – Хорошо. Будешь рядом с Корданом, пока я отсутствую. И если он тебе скажет бежать – ты побежишь. Скажет не двигаться – ты замрёшь. Поняла меня, Майя?
Моё лицо словно обратилось в камень. Мне кажется, я вся стала неподвижной, будто глыба льда. И по этой глыбе побежала дрожь, рождающая трещины. Этой дрожью, которая может разрушить даже камень, был страх. Точнее дикий ужас.
Дурное предчувствие стальными тисками сковало грудную клетку, и мне стало трудно дышать.
Положила руки на грудь Кесаря и, сделав судорожный вдох, на выдохе ответила: