Альберт тут же занял местечко рядом и всё
время пытался вызвать меня на болтовню. Статная фигура, обтянутая деловым
дресс-кодом шофера и подвижное лицо. Парень излучал радость и смех, заражая
всех сидящих. Алик любезно ухаживал за мной — вовремя поданная молочница или
корзинка с хлебом. Хоть кто-то здесь способен проявить именно джентльменские
манеры.
Позже на пару с Верой Александровной прибрали
кухню и гостевую хозяев. И в начале десятого вечера уставшая поплелась в
свою комнату. Толкнула дверь,войдя в законные покои, и остолбенела — на моей
постели восседал Игнат и похабно осматривал меня.
— Наконец-то, весь вечер хотел пообщаться с тобой
ближе, киска, — мурлыкнул он.
ЕСЕНИЯ
Наглый взор чёрных глаз оценивал моё тело.
Сейчас ещё больше поняла, как он противен мне. Ни дорогой костюм, ни
принадлежность к благородному обществу не скроют в нём подлую и низменную
начинку.
— Покиньте мою комнату немедленно или я буду
кричать, — угрожающе предупредила его.
Игнат тут же встал, но на выход не пошёл, а
двинулся на меня хищной походкой. Инерцией попятилась от него.
— Ну кричать ты конечно же будешь. Девушки
всегда кричат в моих умелых руках.
Лишь в долю секунды поняла, что с этим мерзким
типом бесполезно вести переговоры. Его мало что способно остановить, если
решение давно им принято. Успела схватить с комода керамическую рамку с
последней фотографией моей полноценной семьи и бросила агрессору в голову.
Игнат зашипел от боли, когда рамка угодила мужчине в щеку. В ужасе вскрикнула и
кинулась от него прочь из комнаты, но эта мразь оказалась яростней и быстрее.
Выбросом ноги он захлопнул обратно дверь комнаты, а меня грубо отпихнул в
стену. Удар головой помутил рассудок, и я сползла на пол.
Звук рвущейся ткани на спецодежде помог
опомниться, и я что есть мочи закричала, пока мне не зажали рот, раня губы. Во
рту ощутила металлический привкус крови, а руки ублюдка уже копошились между
ног. Звук молнии на его брюках ввел в отчаяние, и я, визжа в его большую
ладонь, из последних сил забрыкалась под ним. Расцарапала насильнику шею и
другую щеку, потом укусила за руку пленяющею рот.
Шипение и оглушающая пощечина. Тошнота вперемешку
с темнотой обрели надо мной власть, как и эта тварь. Ткань кружева нижнего
белья затрещала, холод сковал полунагое тело. Грудь до боли сжали и кажется
укусили.