Устойчивость, а
потом как пошел побеждать всех подряд! Нет, не просто так Краулер
взял к себе Скифа…
История незадачливого ганкера Утеса стала достоянием
общественности, и на него объявили охоту. Найти и прикончить его
стало модным развлечением.
Само собой, его многократно ганкнули, полностью раздев даже
соратников. Не вытерпев этого, Рашидос сбежал в другой клан, а
Виста стала встречаться с каким-то парнем и проводила время в игре
только с ним, и он – грозный воин Утес, назвавшийся так в честь
легендарного пулемета, – остался совсем один. После череды
унизительных смертей на него снизошло смирение.
К тому же мать начала сдавать, и на Дис оставалось все меньше
времени. Он продолжал заходить в игру, забив на ганкерство и
проводя обязательные часы так, как умел лучше всего, – молился
в храме Нергала Лучезарного. Делать что-то еще ему не хотелось.
Путь одиночки, путь члена клана, путь лидера – все оказалось не по
плечу. «Может, местное божество даст больше, чем Творец?» –
думал парень.
Он и сам понимал, насколько глупы эти мысли, но рассчитывал, что
намоленные очки веры откроют ему путь к чему-то важному,
великому – туда, куда он не смог прийти другими способами. Уж
что-что, а молиться он умел, как никто другой. Во второй половине
двадцать первого века, когда вера в бога уступила вере во множество
других вещей и понятий, люди перестали молиться.
Дни у лика Лучезарного бога, проведенные в монотонных, самолично
выдуманных молитвах, привлекли к парню внимание. Сначала жрецов:
каждый, проходя мимо, угощал его божественным нектаром или одаривал
благословением. Потом ссутулившегося, поникшего Тобиаса заметил и
верховный жрец, который подолгу стоял рядом, вслушиваясь в его
молитвы. Утес же не обращал ни на что внимания, полностью
погруженный в свои исповеди, просьбы, жалобы и просто мысли о
мироустройстве, справедливость которого подвергалась им сомнению
как в реале, так и в Дисгардиуме.
К тому времени он перестал считать часы. Впадал в транс и
исступленно молился, выпрашивая хоть что-то, что изменило бы его
жизнь. Он не жаждал мщения, да и некому было мстить. Не горел
желанием стать сильнее всех на свете – это требовалось для
грабежей, а он больше грабить никого не хотел. Не просил власти и
денег – они развращали и испытывали, а он устал от испытаний и
хотел спокойствия. А еще – немного возможностей, чтобы вылечить
отца, помочь матери, изнуренной жалкой жизнью, и успокоиться
самому. Ему необходимо было ощущать, что он защищен и, если
потребуется, может сам кого-то защитить, потому что ни Рашидосу, ни
Висте он помочь не смог.