Примерно четыре дня я помогала в большом доме. Виктория присматривалась ко мне. За это время на территории никого подозрительного я не видела и ничего не могла заподозрить. Официантки не возвращались домой, работали и ночевали на месте, так мне говорили. Только приметила парня, спокойного и наивного, которого пинали за любую провинность, приписывая новые штрафы. А он только улыбался, одаривая всех наивными взглядами. Чересчур мягкотелый. Слишком простой.
Стала общаться с ним, расспрашивая, что и как. Он ничего не знал, но с горечью поделился, что его уволили и он отрабатывает долг.
Пыталась подружиться. Тяжело давалось, так как совсем в этом не понимала, но получалось. Обдумывала… как уйти вместе с ним. Тогда мне казалось, что это легко.
До сих пор помнила тот день, когда сбегала. Проснулась от ощущения постороннего в комнате и резко подскочила на кровати. В дверях стояла хозяйка с небольшой медицинской сумкой. Оказалось, вновь желает взять анализы. Если учитывать, что первого забора крови я не помнила, то ее слова повергли меня в ужас. Я хорошо понимала, что кровь мою нельзя сдавать. Если отец родной не пожалел, использовав в своих эгоистичных целях, то что говорить о такой змее.
Завязался небольшой разговор по душам с криками и претензиями о том, какая жестокая жизнь и как я должна отплатить за доброту, тем более когда мной заинтересовались медведи после обычной процедуры проверки результатов крови новых девушек. Корыстная стерва очень радовалась тому факту, что подобрала меня и счастливо сообщила, что у меня нет шансов на побег.
Пришлось ее вырубить, чего она от меня не ожидала, и побежать к Вадиму. Но, как оказалось, его к этому времени уже отправили из поместья. Виктория видела, что мы общались, и поэтому быстро выпроводила его, простив долг, о чем поведал повар, подслушав разговор за столом.
Сбежать так просто не получилось. Добрая старушка заранее вызвала оборотней. Этого я никак не могла ожидать. В тот момент поняла, что в ловушке. Лихорадочно соображая, видела единственное решение – освободить своего зверя. Мне пришлось. Это был единственный шанс, пусть рискованный и очень опасный для меня, учитывая, как долго я пичкала свою лисицу всякой отравой. Ввела в вену пробуждающий препарат и через три часа невыносимых игр в прятки с медведями, я все же умудрилась скрыться. Было тяжело, половину пути сознание отключалось, полностью отдавая себя озлобленной самке. Я понимала ее злость, но у меня не было выхода, что осознавала и она, чувствуя себя добычей, когда ловила возбужденные ароматы самцов. Такое внимание вызывало страх.