Когда с этим, наконец, закончили, мне привезли ужин и все-таки
накормили, но это только раззадорило аппетит, потому что выделили
мне лишь тарелочку протертой каши и стакан кефира. Я решительно
потребовал еще еды, и в этот момент прибыла тетя Полина с сияющим
Сашкой.
Увидев меня – впервые за почти полгода – в сознании, да еще и
бурно ругающимся с медсестрой, Сашка издал радостный боевой клич и
с разгона запрыгнул мне в объятия. Плачущая от счастья тетя Полина
долго прижимала меня к себе, гладила по спине и изливала такой
бессмысленный словесный поток, что я перестал вслушиваться, просто
греясь в ее и Сашкиных объятьях.
Вокруг нас бегала медсестра, причитая, что я только очнулся, и
мне нужен покой, а рядом неловко топтался какой-то нескладный
мужчина в военной форме, пока не пришел старенький врач в роговых
очках, и тогда все как-то сразу успокоились.
– Полина Александровна… – Доктор откашлялся, а по
тому, как он обратился к тете, я понял, что они уже знакомы. –
Матвей, меня зовут Ярослав Исаевич Рац, я главный врач отделения
нейрохирургии. Видишь, как оно вышло – ты у нас уже шестой месяц, а
мы только познакомились.
Он протянул руку, и я пожал ее – маленькую, в старческих
пятнах.
– А где Юрий Андреевич? – спросил я.
– Какой такой Юрий Андреевич? – удивился старичок.
– Мой врач. Он часто ко мне приходил, разговаривал со
мной…
Доктор переглянулся с медсестрой, и я заметил, как она покачала
головой.
– Матвей, ты не мог никого видеть. Ты был в коме, да и
занимался тобой только твой лечащий врач. Медбратьев с таким именем
я у нас тоже не припоминаю. Возможно, это посттравматический…
– Да нет же, Ярослав Исаевич! Я точно помню! Я его и видел,
и слышал!
– Мотька, Моть, успокойся… – Тетя Полина взяла меня за
руку. – Слушайся доктора, он же тебе объясняет, что…
Глядя на их обеспокоенные лица, я счел разумным не вступать в
споры. Еще не хватало, чтобы меня посчитали сумасшедшим. Нет уж,
хватит с меня больницы.
– Да, наверное, – я покивал, закусив губу. –
Скорее всего, привиделось. У меня вообще странные сны были.
– Вот и ладненько, – согласился доктор. – Матвей,
давай договоримся так. Видишь ли, то, что с тобой произошло, –
поразительно. Я не стану тебе морочить голову медицинской
терминологией, объясню проще. Ты умирал, причем без всякой надежды
на спасение – мозг регрессировал, внутренние органы сбоили и
отказывали один за другим. Мы поддерживали систему
жизнеобеспечения, но стоило ее отключить, и ты бы не прожил и часа.
Но случилось чудо! Чу-до!