– Взял, – коротко доложил Рофокал и подтолкнул меня вперед,
велев: – Не двигайся в присутствии тирана, Враг.
Из тени донесся вкрадчивый голос – словно прошелестели сотни
тараканьих ножек:
– Данталиан?
Я попытался повернуть голову на звук, и короткое движение
отозвалось такой болью, какой я никогда прежде не испытывал. Крик,
вырвавшийся из моего нутра, не прозвучал – я издал лишь хрип и
сипение, которые отозвались еще более острой болью в сожженных
дымом легких. Если жизнь из меня и утекала, то очень медленно –
индикатор дрожал, прыгая в пределах пары процентов то вверх, то
вниз. Наверное, что-то здесь защищало от урона, чтобы я не отбросил
коньки раньше времени.
– Данталиан… – презрительно пророкотал Рофокал, как сплюнул. –
Этот юнец не в курсе. Никто не знает. Да и я бы не узнал, если бы
не ваша прозорливость, тиран. Когда тысячелетия назад вы велели мне
расставить тревожные…
– Довольно. Тот несчастный оракул не соврал, Враг появился в
Преисподней. Искусно замаскированный, раз ему так долго удавалось
прятаться.
– Так и есть, тиран Баал. Даже зная, что он здесь, мне пришлось
прошерстить всех посетителей, чужак оказался тифлингом! А частица
Врага…
– Вижу. Скрыта накопленным хао, и это странно, Рофокал. Хао не
липнет к Врагу, напротив, стремится уничтожить… Что ж, разберем,
изучим. Тщательно разберем. Ступай, старый друг, дальше я сам. И
никому ни слова.
– Даже…
– Даже ему. Ступай.
– Во славу доминиона!
Инквизитор Рофокал исчез. Эхо шагов затихло, зато острая боль
все нарастала. А ведь, похоже, пытки еще не начались.
Я вывел в поле зрения кнопку выхода из игры, решив, что терпеть
издевательства не буду. Попробую выяснить хоть что-то из разговора,
если таковой, конечно, состоится, и свалю.
Стоит признать, что и эта попытка подобраться к Углю
успехом не увенчалась. Надеюсь, Хаос припас для меня еще хотя бы
одну.
Бесконечные мгновения ожидания ничего не происходило, а меня
сжигала боль, от которой любой потерял бы сознание и умер. Наконец,
впереди появилась кошмарная фигура Баала. Всяких демонов повидал я
в Преисподней и всяких тварей в Дисе и Бездне, но даже Бегемот в
своей ужасной аватаре померк перед тираном. Самый сильный страх –
внезапный, тот, что настигает без предупреждения, когда ты не
готов. Но сейчас я, казалось, привыкший к чему угодно, завопил от
ужаса.